Там, где отрешённо бродят босые девицы, а обросшие парни
стягивают волосы на лбу тесьмой на манер краснокожих,
В Беркли, на Телеграф-авеню,
В то время, когда из бухты, сверкающей до самых Золотых Ворот
ежедневно отплывали корабли, гружёные солдатами и напалмом,
Когда уже никто не верил мудрецам и витиям, и сбывалось
пророчество еретиков о том, что Храм Веры Господней,
эта "великая блудница", пошатнётся,
на одной из так называемых психеделических афиш",
которыми был оклеен какой-то хэппенинг, я прочитал эти слова:
Да закроет Дитя-Иисус
твой рот
и распахнёт твой разум.
Чуть позже, пройдя вдоль пёстрых лотков и мимо хиппи,
рассевшихся на тротуарах,
Просматривая у букинистов репродукции Рембрандта и Брейгеля,
я наткнулся на книжицу Бен Шана (известного художника, с которым
когда-то довольно часто встречался, 1898 г. рождения, Ковно, Россия).
Книжка, отпечатанная крупным шрифтом, содержала афоризмы о живописи
Максима Тирского, грека из Александрии.
Сколь велика была моя радость, почитателя зримого мира, что не могу
не поделиться ею и привожу здесь слова этого Грека,
произнесённые восемнадцать веков назад.
Бог и есть Отец и Создатель всего сущего,
древнее солнца и неба,
величественнее времени и самой вечности,
всего потока бытия,
Неназываемый устами жрецов,
Непроизносимый вслух,
Незримый людским оком.
Но мы, не в силах понять Его Сути,
прибегаем к помощи звуков, образов и имён,
кованого злата, и слоновой кости, и серебра,
и рек, и горных вершин, и родников,
желая познать Его,
и в слабости своей давая имена
всему чудесному на этой земле
в согласии с Его природой,-
в точности так,
как поступают наши влюблённые.
Для них нет ничего прекраснее черт любимого лица,
но порадует сердце и малый дар,
детская лира или копьецо,
безделушка или, может, след на песке,
хоть что-то,
ласкающее память о любимом.
Так зачем же и впредь пытаться
судить об изображеньях?
Пусть люди сами узнают о Божественном,
сделайте же так, чтобы они узнали -
вот и всё.
Если искусство Фидия побуждает Грека
думать о Боге,
если поклонение животным очищает Египтянина,
если иного человека преклонит река или огонь,
не гневит меня их несогласье:
только бы знали,
только бы любили,
только бы помнили.
Кто-нибудь усомнится,
стихи это или проза,
и с какой стати Милош
публикует случайные тексты.
Я, однако, хотел бы на этот раз
не высказывать своего мнения,
не обнажать намерений и доказательств.
Беркли, 1967 г.