Ежи Анджеевскому
У дороги тополь запылённый,
Матушка под ним расположилась,
Шелушит себе яйцо вкрутую,
Чаем из бутылки запивает.
Видит город - здесь он не был прежде,
В полдень блещут городские крыши.
Голубей разглядывает в небе:
Кружат стаей...А сама с погоста.
- Мой сынок, друзья тебя забыли.
Сверстники уже не вспоминают.
Народились детки у невесты,
Ты ж во сне её не потревожишь.
Памятников множество в Варшаве -
Имя я твоё не повстречала.
Мать одна, пока живётся, помнит,
Что ты был, смешной такой и славный.
Гайцы спит, засыпанный землёю,
Навсегда уже двадцатилетний,
Не увидит он зимы, весны и лета.
У него - ни глаз,ни губ, ни сердца...
Каждый год в реке грохочут льдины
И подснежники лесные зацветают.
Полнятся черёмухой кувшины,
Явственно кукушкино гаданье.
Гайцы спит и знать себе не знает,
Что в Варшаве битва захлебнулась.
Баррикаду, на которой дрался,
Разобрали руки уцелевших.
Пролетали ветры, сея пепел,
Выпали дожди, запели птицы.
Каменщики в облаках сновали,
Новые дома стремили в небо.
-Говорят, сынок, стыдиться надо,
Мол, боролся за неправое ты дело.
Где мне знать, пускай Господь рассудит,
Коль поговорить не суждено нам.
Обломались все твои цветочки,
Зной стоит, прости меня, родной мой,
Было некогда, но всё же собралась я,
Только по воду ходить далековато.
Мать платок устало поправляет.
Крылья белые сверкают в синем небе.
Засмотрелась и забылась в своих думах,
А простор вокруг такой высокий.
И трамвай неспешно катит в город,
Парень с девушкой бегут за ним по тропке.
Мать подумала: успеют, не успеют?
А они уже на остановке.
1958