И одна в этот час, нет уже никого в этом мире.
Только странно стучат и сердца и часы, и транжиря
Снова время в тиши, а кафе закрывается скоро.
И опять поспеши и лови те лукавые взоры.
И оценят сполна, все, что с нами случайно случится.
И осталась одна, он с другою ушел, он просился.
Только снова в плену и отрада тебе незнакома,
И оставил одну, и в стихию печали влекома,
И ждала , но кого, первый встречный пришел из тумана.
И узнала его, и болят еще старые раны.
Свет и мрак на стене, как в душе этой вечно усталой,
Только в призрачном сне, на балу там еще танцевала.
Император смотрел, и хотел пригласить ее снова.
Стало тесно от тел, мир устал, одинок и взволнован.
И несется во мрак эта странная дикая песня.
И осталась одна, и душа уже вряд ли воскреснет.
Балерина его, и во сне в забытьи танцевала.
И бывала легка, и кокетлива странно бывала.
И в плену забытья, та Россия забытая снится.
И усадьба ея, снег лежал на плечах и ресницах.
А сегодня мертва и душа ее в мире иллюзий.
Но куда-то спешат, обреченно-свободные люди.
Вот и кофе допит, и никто не нарушит покоя,
Только странно болит, тихо сводит с ума, беспокоит
То ли сердце опять, то ли это душа застонала.
А могла танцевать, и его в забытьи обнимала.
Он расстрелян давно, и с небес обреченно взирает,
И от страсти хмельной, император опять приглашает
Балерину на вальс, и кружатся усталые пары.
И все смотрят на вас, кто с иронией, болью и жаром.
Сон, страданье, покой, лишь его вот теперь заслужила.
И мужчина чужой улыбается тускло и лживо.