А Москве было холодно, братцы,
Отмывать поздней осени грим,
А Москве было боязно браться
За нелегкую ношу зимы.
Простудилась Москва и осипла,
Полегла декабря супротив.
Голосила клаксонами хрипло,
Призывая на помощь придти.
Хулиганистый ветер с истомой,
Уж четвертые сутки подряд,
Раздувал ее горькие стоны
И, шуткуя, швырял на асфальт.
Как бухгалтер, баланс подитожив,
Над конторкой своей гасит свет,
Он пугал одиноких прохожих
И тушил огоньки сигарет.
Только вдруг все вокруг изменилось:
Бесконечные схватки прервав,
Первым снегом Москва разродилась,
На восток развернув флюгера.
Этот снег был игривым и дерзким,
Лез за шиворот, бил в рукава.
То к щеке прижимался по-детски,
То буянил и шапки срывал.
Он плевал на чины и заслуги,
На ярмо неподъемных словес.
Коченели от холода руки,
Мысли стыли в хмельной голове.
Только нас не печалило это,
Мы сплетали дыханья свои.
Оставалась надежда на лето,
Оставалась взаимность любви,
Мы, как будто бы, стали причиной
Торжества белоснежной красы.
Мимо нас пролетали машины,
Мимо нас пролетали часы.
И снежинки звенели порхая,
В сто улыбок светились дома,
А Москве было радостно с нами,
А в Москве начиналась зима.
ноябрь 1983 г.