С беспечностью брутального повесы,
Он был чертовски недурен собой,
В душе раздрай, в глазах шальные бесы,
Всегда открыт, но с черствою душой.
Как персонаж плохого водевиля,
Играл на публику, неугомонный шут,
Неповторим, владел особым стилем,
Но был гуляка, сердцеед и плут.
Ему прощалось многое. На карту
Он ставил души непокорных дев,
Проигрывал с особенным азартом,
От пьянства и распутства очумев.
Когда наш независимый влюбился,
Так страстно, что утратил чудный сон,
Стал сер лицом , заметно изменился,
И подурнел. С волками в унисон
Теперь он воет! Жалкое созданье,
До рвоты всем оскомину набил.
Остался лишь больным воспоминаньем,
Тот, кто когда-то радостно кутил.