\обреченный прийти в срок в своё никуда\
За каплями падал свет, отвесно треща фонарём. Я слышал: «Живем! Не умрем – не потухнем, светить нам сподручней вдвоём! Мы тлеем в грозу, но раскатистым сполохам нас не сломить!» Так бредил фонарь одиночка, забыв о потухших в которых оборвана нить.
Съедая шорох шагов, шел дождь вслед за мной, но немного другою дорогой. Иной раз, заходя немного вперед, касался робкой слезой, поцелуй оставляя холодный, стекая минутами, лужами дней, утекая ручьями в канавы усталых продрогших домов. Я в нём отпечатывал след. Но мой силуэт опадал, размывая асфальт. Быть контуром не долетающих капель и таять пугающе страшно. И страшно не быть даже ими.
Казалось водою стирается время, из плотных небес протекая на головы верно склоненных и режет их годы в минуты, как камень стирает упрямо по капле вода. Все шли из ничто в никуда, все были мгновением и силуэтом дождя. В дожде потерялся и я.
Тот дождь все еще идет, след в след. Топит город нетленных, но тлеющих фонарей, что шепчут друг другу о радости дней, о борьбе и о свете. И мимо идут притихшие дети, что слушают музыку тлеющих душ, становясь отпечатком дождя на доли секунд.
И если увидишь ты чей-то в ночи силуэт, стираемый каплей дождя, поглощающий вечность – окликни! Не дай ему падать в рассвет и не отпускай, ты же можешь в дождях потеряться…
Окликни меня, я ведь тоже, лишь тлеющий свет.