А всё-таки, как хороши Дрова!
Как в печке они радостно стреляют!
Как сладостно кружится голова,
Когда открыть заслонку забывают!
О, слава вам, отжившим деревам,
Порубленным умелым дровосеком,
Осиновым поленьям и стволам,
Украденным в посадке прошлым летом!
Да здравствуют стальные топоры,
И острых пил неистовые зубы!
И, соблюдая правила игры,
Пусть над трубою вьются дыма клубы;
Пусть двор усеян сорванной корой,
Пусть в кожу въелись мелкие опилки –
Зато Дрова нарублены горой,
Зато дрожат от напряжения поджилки!
Да, я поэт пилы и топора,
Я лирик от печного отопленья –
Быть может мне уже давно пора
Ваять поэму о пылающих поленьях!
Пусть канут в Лету и «Онегин» и «Му-Му»,
Их строки так пусты и примитивны…
За что читают их?! Вот, право, не пойму -
Ни слова о Дровах – глазам противно!!!
Моё перо повергнет в радость мир,
Окончит все этнические стычки –
На всей планете воцарится пир
Во славу Рубки Дров… блин, где же спички?!
А, вот они – всего лишь коробок
И сорок тоненьких наструганных лучинок –
Чирк! – и в руке затлелся огонёк,
И печь пылает, и не нужно керосина;
А что в печи? В печи трещат Дрова,
Снопами искр взрывая сумрак ночи,
И снова сладко кружит голова,
И так тепло, как жарким летом в Сочи;
Но чтоб такой курорт себе иметь,
Чтобы создать такие вот Багамы,
Пришлося Ольгерту изрядно попотеть,
Круша Дрова без всякой пилорамы!
И в том стахановском, безудержном труде
Отполировано до блеска топорище –
Зато так сладко ноет в животе,
Когда бессильный ветер злобно свищет;
А мы сидим в натопленной избе,
Где каждый градус помнит труд Олежки,
И так легко и радостно в душе
От треска стройного пылающих полешков!
2001 г.