Звездопад захватил без сражения город полночный,
Трассы звёздных снарядов сплетали гардинный узор.
– Он придёт. Обещал. Может завтра? В субботу – так точно.
Он не сможет прожить без меня, этот глупый позёр,
Этот скромный романтик с глазами заблудшей газели,
По-военному твёрдый в решеньях и мягкий в руках.
Ах, как пахла росою и «Шипром» изнанка шинели,
Ах, как хочется счастья, чтоб вместе витать в облаках,
Чтоб уйти в день один, через век, славно прожитый рядом,
Чтоб будил по утрам, завершая ночной марафон
Чашкой кофе в постель, поцелуев и нежности градом...
И словами любви. Он, конечно, придёт. Где же он?..
Где же ты, мой кумир, самый лучший и самый тактичный?
Где же ты, мой Орфей, мой Печорин, мой Герман, мой Ной?
Ты, наверное, ждёшь, чтобы я позвонила? Отлично.
К чёрту гордость и страх. Ну, ответь же, мой славный герой...
Кто-то там, в небесах, видно, сильно подвинулся крышей,
Да и крыша небес на ночь глядя слегка потекла.
Звёзды рухнули вниз, лишь луна, затаившись, не дышит,
Как любовник в шкафу...
– Ой, где был я вчера? Звон стекла
Смутно помню, сквозь крики обслуги и брызги мигалок
В томный, ласковый вечер, что быть таковым перестал.
Капитан за столом у прохода был скучен и жалок,
Но подруга его – непорочна, юна и чиста,
И стройна, как «Газель», что сержант долго мыл для заезда
В наш любимый кабак. Всенародный ведь праздник – аванс.
Капитана затем вынимал весь патруль из подъезда,
Сей печальный эксцесс ввёл старушек в пронзительный транс.
А потом сквозь дворы, мимо грязных бараков, в казарму.
Здесь, в каптёрке, в углу, офицера никто не найдёт...
Чёрт, мобильный звонит, разрывая чудовищно карму
И вонзаясь в мозги. В ночь глухую. Какой идиот?..
Звездопад отпылал и ушёл, что-то брякнув невнятно.
Безответный, как сон, плач сорвался бельём на ветру...
Дробь желаний пустых осыпается с неба десантом.
Спит казарменный город. Июнь остывает к утру...