И все-таки я чокнусь. Я непременно чокнусь.
В окнах будет беситься удушливый морок,
А я, обнимая только любимых, сойду с ума.
Милая, что ж ты плачешь, во всем сама...
Только снова какой-то не тот орган зорок,
Рвется на ветру лопасть.
В небе, залитом кислым вишневым соком,
Заблудиться безбожно просто спросонья.
И дорога не виновата в стертости шин.
Меня нет среди всех этих кажущихся вершин.
Слава богу, и нет среди доньев.
Не слишком ли это жестоко?...
И все-таки я юродствую. Я глупо юродствую.
В образе - тесно, позавидовал был Прокруст.
А я, с тоски обрывая перья, смеюсь глуше
Бедная, что ж ты мечешься, как кликуша...
Невзначай терновым мерещится дикий куст.
И найти бы брод свой.