«Как только сумерки настали,
К нам с донесением прислали
Бойца: “Со взрывом батареи
И вы снимайтесь поскорее!
Быть может, сократим отрыв
От войск, ушедших на прорыв…”
Наутро вышли мы на гать –
Живого места не видать!
Машины, кони, мёртвых кучи,
И “рама” крутится под тучей.
Как только вышли на настил,
Нам тут же “Юнкерс” свет застил.
Взлетели первые повозки,
Разрывы, паника… Неброский,
Наверно, в первой мировой
Повоевавший, пожилой,
Встал командир: “Ребятки, в лес!
Он не увидит нас с небес”.
Под вечер снялись, как стемнело,
Пошли меж трупами несмело.
Вот у обочины – живой;
Пихает кишки в свой живот,
И нас зовёт: “Возьмите, братцы!”
Но дан приказ – не отвлекаться...
Потом уж случаи бывали,
Что безнадежных добивали –
Приметы смерти видно сразу,
Когда они привычны глазу.
Ну, а тогда мы кто? Салаги…
И нет глотка воды во фляге.
Сгущёнки – завались, но в рот
Такая “пища” не идёт…
…
И дальше – “Юнкерсы” и трупы…
Потом рассеялись на группы,
Но то – совсем другой рассказ.
Об этом в следующий раз».