Посвящается Але и детям
…когда мне делать нечего
усядусь
и пою
пою моё отечество
республику мою
покинутую родину
извечную страду
печальную мелодию
на тень её кладу
с её лугами
пашнями
с её речной водой
заботами вчерашними
и завтрашней бедой
пою
и сердце лечится
от всех былых обид
как сладок дым отечества
когда оно горит
напишите роман
как один неприметный еврей
сорока с небольшим
инженер
обладатель диплома
забирает семью
и бежит из родимого дома
за четыре границы
и дюжину разных морей
он бежит без оглядки
гонимый
как пыль на ветру
за собой оставляя
сомненья
грехи
упованья
и могилу отца
не дожившего до расставанья
и усталую мать
и смертельно больную сестру
оставляя друзей
без которых беда тяжела
дорогих и любимых
ни дня не прожить без которых
все мосты сожжены
до конца израсходован порох
уезжаю
прощайте
а там уж
была не была
вот я стою
открытый всем ветрам
всем наводненьям
бурям
ледоходам
добру и злу
закатам и восходам
звезде в ночи
и солнцу по утрам
вот я стою
потрогайте
живой
уймите ваше разочарованье
недолго мне
уже билет в кармане
и тень беды кружит над головой
о не пугайтесь
вычурных словес
я так
на всякий случай
всё от бога
письмо
надежда
дальняя дорога
казённый дом
любовный интерес
всё от него
и камень и строка
но даже он
и тот небескорыстен
как жаль
что постиженье вечных истин
приходит только после сорока
как жаль
что я
по молодости лет
жил как циркач
у мира на арене
приходит запоздалое прозренье
всё прах и тлен
и суета сует
всё прах и тлен
и лишь душа цела
в стихи и сны
упрятанная робко
зажжён очаг
и варится похлёбка
и не звонят по мне колокола
отверженный
бегу от суеты
кому сказать
почём на свете лихо
нет ни души
оглядываюсь
тихо
как пусто на земле
горят мосты
я деревянный человечек
ни братом не был вам
ни другом
один как перст на целом свете
ни с кем не жил
нигде не рос
я сделан просто из полена
и острым ножичком обструган
и мне достались в дар от папы
весёлый нрав и длинный нос
я к вам пришёл на представленье
я знал
что вы марионетки
и что невидимые нити
вас тянут
бедных вверх и вниз
я продал азбуку и куртку
за две паршивые монетки
чтоб хоть разок полюбоваться
на вашу кукольную жизнь
и вот сижу на лучшем месте
беспечный мальчик буратино
а рядом плачет
и хохочет
и умиляется народ
когда выходят на подмостки
два нестареющих кретина
мне жаль пьеро и арлекина
они в трудах который год
у арлекина шутки плоски
пьеро вздыхает по невесте
невеста бегает по саду
и что-то молвит свысока
стоят картонные деревья
летают бабочки из жести
собака лает
ветер носит
а в сердце
смертная тоска
а у пьеро со дня рожденья
незаживающая астма
у арлекина между прочим
гипертония и склероз
они своё уже отпели
и только девочка прекрасна
мне никуда уже не деться
от голубых её волос
звучат последние аккорды
у представленья
век короткий
умолкнет жалобная флейта
затихнет сонный барабан
а вас печальные ребята
уложат бережно в коробки
задуют праздничные свечи
и опустеет балаган
и я вас больше не увижу
нелепых
грустных и усталых
но ты
невеста в белом платье
не уходи ещё
постой
забудь об этих двух паяцах
мальвина
девочка
оставь их
смотри в руке моей сверкает
волшебный ключик золотой
ты подойди и дай мне руку
о ненаглядная мальвина
и мы пойдём бродить по свету
и дверь заветную найдём
откроем ключиком волшебным
и молча сядем у камина
и свет луны как свет надежды
с ночных небес прольётся в дом
я для тебя не пожалею
ни слов
ни песен
самых лучших
за дверью нашей будет счастье
ни слёз
ни вздохов
ни потерь
но ради всех святых на свете
сперва спроси
на что мне ключик
когда я до сих пор не знаю
где эта запертая дверь
проснусь ни свет и ни заря
и долго буду ждать рассвета
и в синих окнах будет лето
и ночь
и блики фонаря
блаженны спящие в ночи
да будет славен всякий сущий
кто сладко спит
на день грядущий
добыв насущные харчи
он дверь закроет на засов
и ночь заплещется прибоем
как передышка перед боем
стенных натруженных часов
проснусь ни свет и ни заря
мне раньше спалось беспробудней
и меньше было сонных будней
и время двигалось не зря
житейским опытом богат
теперь торжественно и мудро
встречаю будничное утро
и молча щурюсь на закат
однажды мне приснился рай
ни возроптать
ни удивиться
едой была мне чечевица
питьём нектар
жильём сарай
нет чтобы сеять и полоть
по наущенью злого гада
я съел запретный плод из сада
и тут
явился мне
господь
весь уходя куда-то ввысь
и трубным голосом играя
он закричал мне
вон из рая
чтоб духу не было
катись
куда я собственно пойду
я божьей кары не приемлю
я не хочу назад
на землю
и не хочу гореть в аду
и я тогда ему
прости
шепчу печально и покорно
землёй и адом сыт по горло
туда мне больше нет пути
не прогоняй меня
старик
и тут я кажется проснулся
глухая ночь
биенье пульса
и тишина
как в этот миг
и тишина
ещё ни зги
дай бог
чтоб утро было впрок нам
но вдруг
неясный стук по окнам
и чьи-то лёгкие шаги
но вдруг
смятение в груди
и некто
тихо и сурово
вдруг скажет три заветных слова
сейчас – начнётся – выходи
я выйду в ночь
и никого
три вещих слова
как знаменье
рассвет
пожар
землетрясенье
поминки или торжество
сейчас начнётся
подойдёт
неслышно
к этому порогу
сейчас начнётся
слава богу
недолго ждать уже
вот-вот
не спите
так грустно
а вы далеки и надуты
за окнами ветер
качается небо
не спите
куда вы уходите
в эти глухие минуты
слова угасают
и рвутся последние нити
куда вы уходите
где ваша гавань и пристань
какими словами
сказать вам что в сердце тревога
что рядом страдает
простой и нелепый
как выстрел
случайный попутчик
каких к сожалению много
пустыня меж нами
пустыня
ни древа ни злака
откройте глаза
улыбнитесь печально и сонно
уже по дороге
гуляет большая собака
гроза надвигается
слышите запах озона
сирень зацветает
не спите
погода коварна
но выглянет солнце
наступит такое мгновенье
прервите молчанье
тяжёлое как наковальня
прервите молчанье
прекрасное как сновиденье
о чём я молчу
не о том ли
что песенка спета
а годы уходят
и в молодость нету возврата
за всё в этой жизни
на что налагается вето
уплачено сердцем
а это ничтожная плата
не верьте стихам
и словам недосказанным
ибо
так просто писать
и так трудно прожить
без помарок
спасибо за встречу
за то что вы рядом
спасибо
не знал и не ведал
считаю что это подарок
живите спокойно
ничем вы себя не связали
и что вам за дело
до жизни и сердца паяца
но кажется мне
что сижу я на дымном вокзале
а поезд уходит
и сил уже нету подняться
и вдруг потянет к белому стиху
без удержу
как лодку на фарватер
так нашу неразумную праматерь
тянуло к первородному греху
окончится засилье волшебства
и явятся
невтиснутые в рифму
ценимые по льготному тарифу
простые и понятные слова
и канут в мир
дай бог их не спугнуть
как чистого младенца в крике первом
не будет ни метафор
ни гипербол
а только жизнь
а только смысл и суть
ах наша жизнь
коробка скоростей
не тщись понять
как этот мир печален
печальны мы
живём среди развалин
своих чужих ли судеб и страстей
считаем запоздалые рубли
и прочь бежим
от тягот и лишений
потёртые
усталые мишени
по нам
по нам
все пушки мира
пли
(…Та девочка, которая была
моею самой первою любовью,
бессонницей моей неразделённой, –
той девочки уже на свете нет.
Есть женщина, с которой я знаком
с тех давних пор – треть жизни, четверть века,
но судьбы наши так непараллельны,
что пусть в гробу застрелится Эвклид,
а им уже вовек не пересечься.
Но по ночам я вижу странный сон:
распахнут мир, и раннею весною
стою один у старых школьных стен.
Ещё я мальчик, полный ожиданья,
ещё живут мои учителя,
и всё – ещё, и лишь одно – уже:
уже известно таинство рожденья
ничтожных, но рифмующихся слов,
и сладкий хмель в душе моей, а мимо,
а мимо эта девочка идёт,
предмет моей любви и воздыханий.
Я ей кричу: останься, подари
на память мне хоть пару нежных слов,
улыбку, взгляд,
руки прикосновенье,
и счастлив я – на много дней вперёд,
кричу, зову, а девочка уходит,
уходит, как проходит сквозь меня…
Я ей гляжу вослед – и просыпаюсь,
и горько мне, и стыдно, как тогда,
как будто это был не сон, а явь,
как будто вот она – рукой подать –
прошла и не оставила надежды…
О, жалкая ирония судьбы!..
А может, это к лучшему, а может,
когда б не эта первая, смешная,
ничем не замутнённая любовь,
во мне бы не жило напоминанье
о детстве и о юности, в которых
она была, как светлое пятно?..
Пути Господни неисповедимы.
Ах, девочка, узнать бы наперёд,
какой нам образ жизни уготован,
какие люди ожидают нас,
где камень на дороге, чтоб споткнуться,
узнать, что жизнь – всего лишь вечный повод
найти врагов и потерять друзей.
Вот – встретились…)
и тянет
тянет к белому стиху
плывут слова
торжественно и слитно
плывут
как поминальная молитва
как тихий плач ребёнка на духу
умолкли пушки
остановлен бег
и ночь неслышно летопись листает
а белый стих
как белый снег
ложится в душу
и не тает
кому поэзия нужна
когда
в какие времена
мой древний пращур
пасть паучья
соединил слова в созвучья
будь проклят он
его вина
горел костёр
пылали сучья
на тонкой шкуре
у бревна
сидел он
первый
безымянный
произошёл от обезьяны
и тут же в строки
в письмена
с тех давних пор
я знаю рифмы
ни врубмашины ни сохи
ушли помпеи и коринфы
остались песни и стихи
зачем я мучаюсь бессонно
являя душу напоказ
у чукчей нет анакреона
и ничего
не хуже нас
когда-нибудь вернуться в отчий дом
пройти по навощённому паркету
несбыточно
туда дороги нету
но всё равно
однажды летним днём
покинуть поезд
выйти налегке
вдохнуть былые запахи и звуки
закрыть глаза
и вспомнить час разлуки
слова любви
снежинку на щеке
увидеть вдруг за далью стольких лет
на краешке вечернего перрона
ещё стоят светло и отрешённо
мои друзья
и машут мне вослед
сойти в метро
доехать до днепра
и сделать пересадку
уповая
на скорость незабвенного трамвая
глядеть в окно
потом сказать
пора
ушедшим дням
пора
моей любви
несбывшейся
пора
моей печали
последнему прощанью на вокзале
так вот он миг единственный
лови
воздай благодарение судьбе
за эту новоявленную милость
за то что ничего не изменилось
дома
цветы
табличка на столбе
сверкающий подземный переход
и улица которая знакома
отсюда пять минут ходьбы
до дома
ну может шесть
но кто ведёт им счёт
уже рукой подать
ускорить шаг
направиться к заветному подъезду
в былые дни я так встречал невесту
войти в его прохладный полумрак
взбежать наверх
вот раз
и два
и три
по вытертым ступеням
мимо лифта
нажать звонок
и тихо как молитва
он прозвучит за дверью изнутри
мой отчий дом
отрада и семья
приют моим печалям и заботам
и голос мамы тихо спросит
кто там
и я отвечу
мама это я
как блудный сын
вернувшийся с дорог
я припаду к стопам её
и снова
взойду под сень родительского крова
о защити от тягот и тревог
и мамина печальная рука
моих седин нестриженных коснётся
и что-то неожиданно проснётся
в моей душе
и я наверняка
заплачу вдруг
и это будет плач
по жизни
уходящей и грядущей
что я нашёл
искатель райских кущей
каких я удостоился удач
плач по друзьям
по шороху травы
по синему ручью
по зимним соснам
друзья мои
как мало довелось нам
встречаться
и не встретимся увы
плач по сестре
единственной
ушла
в тот мир где нет ни горя ни обмана
как страшно что навеки
жаль что рано
о мама
смерть глядит из-за угла
я плачу мама
тают как свеча
мои непродолжительные годы
и сладко мне
и тают все невзгоды
у маминого тёплого плеча
когда-нибудь вернуться в отчий дом
собрать друзей
на шумное веселье
на повесть о заморской одиссее
в которую
поверится с трудом
да было ли
ночные поезда
убогие ночлежки
чемоданы
чужие заколдованные страны
забыть навеки
раз и навсегда
земля кругла
разрушен колизей
мы сметены невиданным потопом
как птицы на ветру
по всем европам
могилы наших близких и друзей
но мы кто живы
дай нам бог добра
и дай нам бог
не забывать друг друга
и ждать
как исцеления недуга
минувших дней
и песен у костра
всё в прошлом
всё потеряно
быльём
позаросло
прощайте кнут и пряник
чужой в раю
твержу как вечный странник
когда-нибудь вернуться в отчий дом
и дописать последнюю главу
хоть на часок
на сутки
ненадолго
так тянет в лес
простреленного волка
когда-нибудь
но я
не доживу
1983 г.