Мужчинам слезы не к лицу.
А если нет лица?
Лишь только боль от раны той,
Что ноет без конца.
И кажется: оно в огне,
Само сплошной снаряд:
На части рвется...
«Я в аду?» - спросил тревожно взгляд.
Навзрыд заплачет медсестра,
И стоном отзовется жалость.
Так он поймет, что от лица,
Его лица,
Осталась малость...
«Не плачь, сестренка! – прошептал.
Живой ведь!Нос утри!»
А сам подумал: «Вот и все!
Всему конец:
любви,
надеждам,
юности мечтам,
Той жизни – без забот…».
И вспомнил он осенний день:
Уходит в горы взвод –
Мальчишки, что взрослели здесь
На двадцать лет вперед…
Палило солнце с высоты,
Казалось, небо было мирным,
Настораживали лишь кусты –
По-предательски шевелились…
Но в какие-то доли секунд
Знойный день становится адом,
Только сердце успело шепнуть:
«Засада… Засада!»
Ну а разум… Разум молчал,
Унося в бесконечные дали…
Знать бы, сколько в тот миг матерей
Сыновей своих не дождались,
Сколько верных и нежных подруг
Из счастливых невест
Стали вдовами…
Обещали любить и ждать,
Как красавица та заколдованная…
Ей то что, пусть прошло сто лет,
Так ведь Он пришел, вот Он!
Ну а тут, не родившись на свет,
Становились дети сиротами…
«Мама! Мамочка!» - закричал
В одиночестве тот парнишка,
И слеза глаза обожгла,
И упала в раскрытую книжку,
И рассеялся вдруг туман:
Он увидел жену с мальчишкой…
«Па-па...» - тихо пролепетал.
Так вед это его сынишка!
Вот ведь «взрослый» какой, «мужик»!
Но представив себя с ними рядом,
Пожалел, что его тогда
Не убило вражьим снарядом…
Потемнело от боли в глазах.
В горле горе застряло комом.
«Уходите!» – сердито сказал,
Только голос чужой, незнакомый…
Скрип дверей. И шаги, шаги…
Сердце бьется в груди зверем,
Загнанным в клетку.
«А ведь мы за тобой пришли!
Дай, сыночек, папе конфетку…»
И упала на грудь солдата:
«Мой любимый, родной, глупышка!
Выздоравливай – и домой!
Нам ведь плохо без папы с сынишкой»
Снова плакала медсестра.
Только слезы те были от счастья,
Что с лихой бедой на один
Не остался солдат в одночасье,
Что живет на свете Любовь,
Настоящая, добрая, вечная,
Что по-прежнему ценится Верность,
И не может быть изувечена!