Я многих не помню, и вряд ли кто вспомнит меня.
Я был. Я мелькал тут и там в разных масках и лицах -
В лесах, на просёлках, в степях, в кишлаках и в столицах -
В ночном полусумраке, в свете прошедшего дня.
Я часто шалил, подбивая толпу на мятеж,
Взрывал монолитные стены чужого ментала,
И, если случалось, вам нёс свежесть новых надежд,
Пока трепетали сердца, и пока ещё не перестала
Горячая кровь гулко биться в тамтам у виска,
А тело разбитое слышало музыки звуки,
И жажда познать эту жизнь от звонка до звонка
Не стала стремлением прочь - к естеству от науки.
Я редко скорбел, отпуская чужие грехи,
Строчил апологии прошлым и оды идущим,
Порой приключался забавно, писал не стихи -
Стихами едва ль объяснишь тщетность истин насущных,
Бредя наугад в этом сером безветрии сна,
Костры раздувая у дна и на ярких вершинах,
Для вас открывал изнутри города, имена
И маски сметал с обескровленных ликов картинных.
Я ветром летел, растопырив в азарте крыла,
Я полз черепахой по пеплу спалённых сомнений,
Дышал вам в затылки и потчевал ваши тела
Сокрытыми смыслами слов из чужих сочинений,
Кому-то был мил, для других был занозой в глазу -
Назойливой мухой, надрывно жужжащей над ухом.
Из мёртвых глазниц выжимал я живую слезу
И после следы укрывал - был и пылью, и пухом…
Теперь, отойдя от забот, от затупленных игл
Извечных сомнений, я вновь растворился во мраке.
Ирония в том, что, скорее, я всё-таки был...
А где и когда, кто ж поймёт? - Может, всё это враки?
AZ
SINE ANNO
an afterthought:
Слова излишни... Колпак снимая, и вглубь кулисы нетерпеливо бросая взгляды - когда же смена! что ж так тоскливо? что ж так нескоро?!! - и вновь за яму в ряды взирая… Поклон учтивый… И, стоя прямо, Шут слышит чутко немую сцену - о, власть момента! так тихо… жутко… Ему… Внимали..? и... были рады? - но, то лишь шутка... И вот на сцену спешат Актёры. Они срывают… АППЛОДИСМЕНТЫ!