Хриплый голос. Скептично ухмыляющиеся интонации. Срывающийся тембр. Серьезный тон.
Ты был придуман, чтобы петь пьяный блюз. Гитара, пальцы по струнам, в одной руке--тлеющая сигарета. Ты был придуман для тех пустых тёмных вечеров, когда вдруг, неожиданно--даже как-то случайно--выясняется, что ключи забыты(а где--тоже хороший вопрос),мосты давно разведены, метро закрыто, и всё, что есть--это пачка сигарет, всё та же пресловутая гитара и пара адресов, где не то что бы ждут, но по крайней мере не выставят за дверь. А там--вполне возможно--сегодня пьют, может даже веселятся, и ты будешь почти не в тему, но с гитарой, и тебя попросят спеть...И ты затянешь любимую, а никто и слов не знает, кроме тебя, и ты думаешь--черт возьми, а зачем просили-то тогда?..
И вокруг—чужой пьяный шум, скучающие глаза, чьи-то сумасшедшие идеи. Они претендуют на что-то большее, затягиваясь дорогими сигаретами, затягивая на кухне дешевую философию. А ты—хриплый голос, срывающийся тембр, серьезный тон—со своей расстроенной гитарой здесь не к месту и не ко времени…
…Зато не так щемит в глупой большой мышце слева. Говорят, размер сердца равен размеру кулака. Ты тогда усмехнулся—скептично—сжал руку в кулак и подумал—большое, значит. Только вот глупое, больное и никому не нужное. Как гитара.
…Это, кажется, называют одиночеством.
И всё-таки когда-то ты был придуман. Придуман для поздней осени, наверное, для не греющих черных пальто с высокими воротниками, для пустых ночных кофеен в центре города, где всегда—вне зависимости от времени года и суток—пахнет ванилью, корицей и чужим одиночеством, которое витает в сладком дыме над каждой чашкой крепкого ночного эспрессо.
Ты был придуман для сонных вечеров и бессонных ночей, наполненных странным ночным эфиром никому не нужных радиостанций. И когда с натянутой, как струна или нерв, FM -волны срывается чей-то надтреснутый сиплый голос, когда саксофон затягивает свою долгую срывающуюся песню, ты закуриваешь сигарету—последнюю из пачки—и понимаешь вдруг—ты был придуман, чтобы петь пьяный блюз и врываться в чьи-то прокуренные холодные квартиры своим хриплым голосом, скептично ухмыляющимися интонациями, срывающимся тембром, серьезным тоном –своим глухим звериным одиночеством—для этого ты был придуман однажды—дождливой ночью, когда на всей планете звучал блюз…
// «…give me more than one caress…satisfy this hungryness…»//