Всё, жизнь прошла.Поставил точку
Из револьверного ствола
Чуть влево в грудь...
Отмыв сорочку,
Покров кровавый со стола,
Где заседал сам бог сорвали,
Обили гроб и выставили в зал.
Мать вместо соски в рот совала
Младенцу кость, которую сосал
Незнамо кто, когда, в лихие годы,
А вместо колыбели трын-трава.
Зуб вместо семени.Посеянные всходы
Взошли зимой. Замерзшие слова
Текут и тычутся назойливой молитвой
В крест позолоченный у черта на груди.
Толпа рыдает.Бьет сапог калитку
Церковную. А пурпур впереди
Маячит, точно плащ пророка,
И вслед за ним паломники гурьбой,
На муку, где и Богу одиноко.
Но за пределом лишь святой покой.
А строки ждут последнего причастья.
А строки жгут уста, что холодны.
А облако в штанах лишь дышит часто,
Не в силах дать ни капельки воды
На эти губы пахнущие смертью.
За рубежами слышен тихий плач
И ликование. Отчизна старой плетью
По ртам распихивает сахарный калач...
О, Авва, Авва!
"ЗНАМЯ ИЛИ САВАН!" -
Кричит очередной пророк-палач.