Младенцы в белых пленках как стая уставших чаек
Кричат пронзительно громко и времени не замечают.
А их приучают к порядку, режиму и прочим химерам.
И пеленают с ручонками в поленца равных размеров.
Вот она жизнь – началась. Уже. И стучит под ребрышком
Маленькое сердечко. Пичужечное, беспомощное.
И глазки смотрят в мир жалобно, открыто и даже отчаянно.
А мы все понять не можем их, и обижаем нечаянно.
И что-то переворачивает, когда комок нервов в пеленке
Тянет к тебе неосознанно крохотные ручонки.
И в ход пускаются всякие повадки для взрослых чуждые,
И сделать вдруг что-то хочется. Для них. Полезное. Нужное.
В роддоме не до сантиментов, всяк занят своими делами.
И их увозят в тележке, уложенных штабелями
За двери с табличкой, гласящей, что «вход воспрещен» для вас.
Провозят мимо огромных и ждущих маминых глаз.