Не от света – от тьмы –
мне на кресло попадали тени
Пацанов из атаки ушедших
в дымину небес.
Вкруг меня. И у ног. У стены. У души
тени сели.
Тень от рамы оконной
на дверь напечатала крест.
Мы сидим и молчим,
не считая ни ночи, ни слезы,
и не верим в команду
бросать запыленный плацдарм.
Тени, тени…
Молчаньем мне душу морозят,
Но теперь я её
никому-никому не отдам.
Я приеду на поле,
на берег подернутый тиной.
Посчитаю те метры, и пули, и крики
забитые в Днестр,
чтобы память моя
на растяжке времен, как на мине,
Подорвалась молитвой
до самых, до самых небес.