"Небесный терпкий мёд". Валерий Клебанов.
КОГДА ТВОИХ КАСАЮСЬ РУК
* * *
А.К.
Стихия женщины… Окутав
тебя пьянящим флёром грёз,
она приходит ниоткуда,
но так, что по спине мороз,
но так, что выше всех религий
она – в тебе, она – вокруг.
Легки и сладостны вериги
тебя поработивших рук.
* * *
Бросил Землю к твоим ногам
в одуванчиках и крапиве…
По её горам и лугам
так всю вечность и пробродили.
Так и жили за годом год,
то любя друг друга, то муча, –
забывая, что Небо ждёт,
что-то светлое пряча в тучах…
* * *
Ты не любила слов высоких,
признаний пылких, пышных фраз.
И вместо роз пучок осоки
я подносил тебе не раз.
Но вида ты не подавала,
следя, как я душой мельчал…
Вдруг понял я: ведь ты страдала!
А я, дурак, не замечал.
* * *
Это чудо, что мы ещё живы,
что мир Божий к нам так терпелив;
и качают нас, словно на зыби,
свет и тьма, как прилив и отлив.
Это чудо, что осенью поздней,
достающейся нам задарма, –
как весною, щекочет нам ноздри
запах жизни, сводящий с ума.
* * *
Пришел с дождя, с меня текло
Поставил в угол мокрый зонт.
Вошел в домашнее тепло –
и понял: в жизни есть резон.
И понял: малый гран тепла
дороже самых дивных див.
И обнял за плечи тебя,
немало этим удивив.
* * *
Не смог тебе всего я дать,
чего достойна ты.
И мысль об этом – словно яд,
а доводы – пусты.
Прости мне грусть усталых плеч
и выцветших волос…
Чего-то я не смог сберечь,
а что-то не сбылось.
* * *
Когда в нашем крохотном доме
зима поскребётся в стекло, –
мы души сомкнём, как ладони,
чтоб в них сохранилось тепло.
И Вечности шкура овечья
укутает нас дотемна, –
чтоб свечи играли весь вечер
в крови молодого вина.
* * *
Этот день – как подарок небес.
И хоть дело пока не к весне, –
но не чудо ли дальний тот лес,
что чернеет сквозь выпавший снег?
И не чудо ль та чуткость во сне,
чьё дыханье с собой я унёс,
когда ты прикоснулась ко мне
тёплым краешком утренних грёз?
* * *
Когда твоих касаюсь рук
в часы духовной немоты, –
мне кажется, что всё вокруг
переменилось, но не ты.
Ты не исчезнешь никогда,
наивной не обманешь веры, –
пусть счёт идёт не на года,
а на эпохи или эры…
* * *
Я от судьбы не ожидал
тепла и доброты;
но всякий раз я оживал,
когда являлась ты.
Ты говорила: «Брось хандрить!
Закиснешь ненароком…»
Была невидимая нить
между тобой и Богом.
* * *
Не верится, что это мы с тобой
на желтизне старинных фотографий,
где воздух безмятежен, где прибой
застыл, накинув кружево на гравий.
Пусть время девальвирует в цене,
но памятью давай вбежим обратно –
туда, где пляшут на твоей спине
щекочущие солнечные пятна.
* * *
Капли высыхающих жемчужин,
белых бликов трепетная вязь…
Кажется, что я тебе не нужен, –
так ты сладкой неге предалась.
Кажется, что нет конца покою,
что в полёте замерли лета,
что всегда пребудешь ты такою,
зноем, словно мёдом, налита.
* * *
Ты уснула, свернувшись в калачик,
в складках пледа, сбегающих вниз…
В том, что жизнь не сложилась иначе,
знак Небес или чей-то каприз?
Спи, устав от нелёгкого быта,
с тёплой кошкой на тёплой груди.
Слава Господу, всё уже было, –
кроме малости, что впереди…
* * *
Тебе признаться тороплюсь
во всём, в чём не успел, –
пока под кожей бьётся пульс,
пока рассудок цел,
пока ещё в семи верстах
последний всплеск огня,
пока терзает душу страх:
простишь ли ты меня?
* * *
Теплом дыханья дух мой укрепя,
ты вечной будь, иначе не смогу;
ведь жизнь закоченеет без тебя,
как голые деревья на снегу.
Я жив, пока ты греешь этот дом,
пока готовишь завтрак или ужин.
Пускай тебе я долго буду нужен –
и на Земле, и где-нибудь потом.