А КОРОЛЬ-ТО ГОЛЫЙ!
по сказке Ханса Кристина Андерсена
1
Много лет назад жил-был на свете
Очень странный, вычурный король.
О его причудах знали дети,
А особенно – шкафная моль.
Так любил король ведь наряжаться…
Деньги все на платья изводил
И себя за это не корил,
Хоть без денег вовсе мог остаться.
Но все жители в его казну
Приносили деньги – в виде сборов
Иль поборов, потому ему
Удавалось сохранить свой норов.
Все пиры, парады, торжества
Для того ему и проводились,
Что его в них платья пригодились –
Показать его суть естества.
Короли другие – заседали.
Ну а этого – о том все знали –
В гардеробной можно отыскать
Завсегда. Кто мог о том не знать!
2
Для него же было то законом.
Гардероб ему – нарядный мир.
Если он выходит в платье новом,
Значит, будет настоящий пир.
Нет ни дня в столице без веселья.
Это – лучше, нежели война.
Не в столице как жила страна,
Знать ли надо было от безделья?
Если платье новое сошьют –
Это да!.. им можно любоваться.
А страна… она в столице, тут.
И другие могут оставаться
Там, где есть они. Для короля
Ничего важнее нету платья.
Где ж ему при этом одеваться?
Только здесь, в столице. Ай-йя-йя…
Ну а там, где короля столица,
Проходимцы будут вечно виться –
Не скучалось чтобы королям,
Ну а вместе с ними – всем и нам.
3
Потому обманщики явились
К королю и было двое их.
Королю ткачами объявились
И сказали, что нигде других
Распрекрасных он ткачей не сыщет –
Они могут изготовить ткань,
Королю что будет словно дань
От небес, где звёзд сияют тыщи;
Свет небесный же настоль правдив,
Что его не видно человеку,
Кто душой своей и сердцем лжив,
Не на месте кто своем извеку –
Потому и ткань же из него
Не видна такому, но другому,
Кто на месте, честен – по-любому,
Видно всё, превыше что всего.
Так мошенники и объясняют,
Небеса как будто понимают.
А король, не слыть чтоб дураком,
Говорит, что слышал о таком.
4
А “ткачи”: “А видел?” – “Нет, не видел.
Но хочу на это посмотреть” –
Им король. “Ткачей” он не обидел
И позволил им себя раздеть –
Мерку снять. А сам далёко мыслит:
“Да ведь я тогда могу узнать,
Местом по уму кому воздать,
Кто дурак, кто умный в этой жизни.
Этим платьем надо дорожить.
Поскорее б мне его пошить…”
А “ткачи” хитрят – такое дело
Будто делают они умело:
Принесли два новеньких станка
Ткацких, да и начали работать –
Будто ткать, а нити с потолка
Доставать… И как же сильно хлопать
Стали те станки… ну просто – жуть!
Ну а как же? – ведь большой задаток
Дал король. Немаленький достаток
Прям в саму мошенническу суть.
Главное, ни сколько не стесняясь,
Будто бы работой увлекаясь,
Ткут и ткут. И кто ни подойдёт,
Говорит – прекрасно всё идёт.
5
Все уже о свойстве том прознали,
Что невидимая эта ткань
Дуракам, глупцам – и понимали,
Им свою терять не стоит длань*
На кормушке жизни королевской.
Потому и строен был так хор,
А на деле им – глупцам – позор.
И король в игре был этой детской.
Всё хотел пойти да посмотреть,
Как же ткут… но, вспомнив лишь про свойство,
Начинал тихонечко бледнеть,
Проявляя, вроде, беспокойство…
Что ему стесняться-то себя!
Но оценит всё пусть кто-то ближний,
И не тот, кто местом самый нижний,
А кто рядышком от короля
И кто возрастом уже почтенный,
Честностью своей не переменный.
Отыскал такого одного,
Посмотреть “ткачей” послал его.
6
Вот старик-министр заходит в залу,
За станками где лжецы сидят.
Господи помилуй! а товару
Он не видит. А “ткачи” стучат
Рамами станков, работу хвалят:
“Ах какой рисунок! как тонка
Наша ткань!” – “Ужель на дурака
Я похож?” – министра думы ставят
В безысходный, кажется, тупик.
Был старик действительно ли честен –
Не известно. Но он не привык
Признавать, что на чужом он месте.
А “ткачи” ведут его к станку:
“Почему ж вы нам не говорите,
Что за ткань?.. Тонка… вот – посмотрите!” –
И показывают старику
У станков да на пустое место.
В обморок упасть готов он честно:
“Неужели я такой глупец,
Место потеряю наконец?..”
7
Разве кто себе такое может
Допустить? “Ткачи” же теребят –
Пусть итог министр им подытожит.
Честность тут уже поможет вряд,
И министр почтительно склонился:
“Мило, мило… Как узор красив…”
А “ткачи”, мгновенье уловив:
“А каким воздушным получился
Наш итог, и ткань же как чиста –
От небес как будто покрывало…”
Когда время доложить настало
Королю итогами осмотр,
То министр сказал, как говорили
Обо всём “ткачи”, а те хвалили
Ткань свою – и пресекался спор
Даже вовсе и не возникая.
Сторона же дела вот такая
Для “ткачей” была да в самый раз –
Денежкой звенела голость фраз.
8
Гонорар удвоить попросили.
Разве может в этом отказать
Им король? И чтоб не говорили,
Что он может вдруг глупцом предстать,
Не удвоил гонорар – утроил.
Вот “ткачам” в столице повезло!
За столицу весть их разнесло –
Трона и короны что достоин
Для народа своего король.
И никто не произнес: “Позволь”.
Были все в суждении едины,
Что он честный и душой правдивый.
Как произнесешь? когда вокруг
Столько наблюдателей скоромных* –
Языком ли, пальцами ли рук
Ущипнуть тебя всегда готовых.
Если скажешь чтО наоборот
Или если ткани не увидишь,
То себя же с места и задвинешь.
На тебя покажут: глупый – вот.
Так-то мнение и формируют
Те, кто сами правду же воруют.
И действительно, вокруг – глупцы:
Покупатели, не продавцы.
9
Вся столица говорит о ткани,
Весь народ о ткани говорит.
Но, конечно, время тО настанет,
Что слепой от глупости прозрит.
А пока тО время не настало.
Сам король решил сходить к “ткачам”,
Что “трудились” даже по ночам.
В свиту набралось ему немало
Разных там сановников и слуг.
Лишь они толпой вступили в залу,
Как все хором восхитились вдруг
По чьему-то будто бы приказу:
“Ах какая ткань!.. какой узор!..
Ах какие краски тонких линий!..
Ничего прекраснее мы в жизни
Не видали, радует как взор
Синева небесного расцвета!..”
А король в смятенье: “Что же мне-то
Ничего не видно? Я – глупец??..”
И он громко крикнул, наконец:
10
“Красота! – я полностью согласен
С вами всеми, дамы-господа!
Мне носить такое платье – счастье,
Не имел такого никогда!”
А “ткачи”, конечно же, довольны –
Аж подпрыгнули до потолка.
Вот что значит, если в дурака
Превратить кого-то им невольно.
Или вольно, что – одно и то ж,
Ведь дурак таким и остаётся;
Ну а так – на умного похож,
Что – дурак, ведь он не признаётся.
Сразу первой степени крестом
Наградил “ткачей” он за работу.
Те сказали – в эту же субботу
Он воссядет в платье на престол,
Что они сошьют, ведь всё готово,
Их правдивее нет в мире слова.
(Кто мошенник – вечно говорит,
Что он самый честный. Без обид.)
11
Торжество в субботу. Накануне
Сто свечей, наверное, сожгли
Проходимцы – было полнолунье,
Сэкономить свечи бы могли.
Но они хотели всем представить,
Что работают, не покладая рук.
Ведь в обмане первой из наук –
Мнение хорошее составить
О себе, да пыль пустить в глаза.
Так и здесь: соткали ткань как будто,
А потом – кроить и разрезать,
Стали шить потом. И вот наутро
Платье вам: штаны, камзол, кафтан,
Панталоны, нижняя сорочка,
И обмана – просто ни чуточка.
Эх, король, попал же ты в капкан.
А король себя уже представил
В платье новом как, без всяких правил,
Ходит он, а подданные ниц
Падают, не пряча радость лиц.
12
Наконец – суббота. Рано утром
Принесли “ткачи” большой набор
Перечисленных вещей (как будто),
Вот они – смотрите: на подбор.
Предложили королю раздеться,
Чтобы платье новое надеть
На него. А тот готов радеть.
А куда ему же можно деться?
Никуда не может отступить,
Перед всеми чтобы не сглупить,
Не позорить чтобы трон, корону…
Он всегда всё делал по закону.
Правда, те законы создавал
Он же сам (и сам печати ставил)
И по-своему их понимал,
Потому и жил всегда без правил.
И король разделся, одевать
Его стали и “ткачи” и слуги
И краснели будто от натуги.
Перед зеркалом он продолжал стоять
Да на платье будто бы любуясь
И ни капли будто не волнуясь –
Ведь король ни сколько и не глуп,
И никто не видит его пуп.
13
Одевальщики все в восхищенье,
Поправляют, да со всех сторон,
Платье короля. Все в предвкушенье,
Что их всех сейчас поздравит он.
И, действительно, король поздравил
С платьем новым всех и на себя
В зеркало глядит: “Ну вот, друзья,
На местах своих я вас оставил,
Убедившись, как же вы честны
И правдивы. Дальше так служите,
Будьте сердцем и душой ясны.
А сейчас мне ну-ка покажите:
Может, складка где лежит не так
Или где-то уголок топорщит…”
“Нет, король, не тоньше и не толще,
Всё чудесно!” – каждый не дурак –
Потому и дружным унисоном
Хвалят короля все в платье новом.
Не поймут, что зеркало не врёт,
Отраженье правильно даёт.
14
“Балдахин* готов, – сказали слуги, –
Все придворные собрались там”.
Им король, без видимой потуги:
“Становитесь по своим местам”.
Королю служил кто в гардеробной,
Занял место сзади короля –
Часть у платья каждому своя –
Так неси дорогою удобной.
Главный камергер шёл позади,
Наблюдая, чтобы шлейф у платья
Был на фут* приподнят от земли
И не смел бы ниже опускаться.
И никто не мог того признать –
Что и платья нет здесь никакого.
Ведь понятно было для любого –
Лишь дурак здесь может возражать
Или тот, кто ничего не знает,
Правду ото лжи не отличает,
Принимая в жизни всё как есть.
Что же… может, им и будет честь.
15
Под роскошным пышным балдахином
Шествует король – почтенье слуг
Пред таким напыщенным пингвином.
Королю до них же недосуг:
Мненье их о платье уже знает.
Что там мнит на улице народ?
А народу век не до свобод,
Он всё видит, но не понимает,
Как сказать – взаправду или в ложь.
Про глупцов, про умных и про платье
Слух давно прошёл. И не поймёшь,
В сторону какую здесь податься.
И в народе кто ли хочет быть
Дураком, глупцом? – ни в коем разе.
Все кричат на улице в экстазе,
Платье новое чтоб восхвалить:
“Красота!.. Чудесно!.. Как прекрасно!…”
Лишь “ткачам”-обманщикам всё ясно,
Только их и след давно простыл.
Балдахин по улицам же плыл…
16
А король же в мысли утвердился,
Что, и правда, в платье он одет,
Пусть по телу ветерочек вился
И в подмышках щекотался свет.
Под влиянье как же не поддаться
Общей массы, пусть он и король.
Потому, свою играя роль,
Продолжал без платья оставаться.
И никто здесь выхода не знал.
Но тут мальчик громко закричал:
“Ой, смотрите: а король-то голый!”
Этот мальчик, видно, был бедовый…
Все очнулись сразу, зашептав:
“А ведь мальчик-то душой невинный,
И, король что голый, нам сказав,
Он напомнил нам закон старинный:
Каждый видит мир через глаза
И душой его воспринимает,
И всё это сердцем понимает,
Чтоб потом о том и рассказать.
А ещё: увидишь что – пощупай.
Слов чужих про то поменьше слушай.
А не то под мнением глупца
Будешь в этой жизни без конца”.
*
А король… он понял – люди правы,
Но не мог с дистанции сойти.
Уж такие в государстве нравы:
Есть закон, но правил не найти.
А другой король придёт – всё будет,
Может быть, совсем наоборот:
Всё по правилам тогда пойдёт,
Будут все надеяться на судей,
Ведь тогда закона не найти.
…Эх ты, ёшь-твою… куда идти?..
А король идёт под балдахином*
В самомнении своём наивном.
Рядом слуги – верные друзья.
Рядом крики громких восхищений –
По-иному к королю нельзя,
И своих нельзя иметь им мнений.
Ну и что, что гол! и чтО народ!
Перетерпит всё и всё полюбит,
Короля в суде он не засудит,
Значит, правильно король идет!
И идёт ещё он величавей –
Всё же слуги громко так кричали.
И король всё дальше шёл и шёл,
Но все видели: король-то гол!
К О Н Е Ц
Примечания*
Общее:
Данная сказка-поэмка написана
как малым полным черашем
(строфы 4,8,12,16 и последняя),
так и малым усечённым (остальные
строфы) черашем.
Подробнее об авторской строфе чераш
см. на страничке внизу в “ИНФО”.
К названию – у Андерсена сказка имеет название
“Новое платье короля”;
К строфе 5
“длань” = рука, кисть, ладонь;
К строфе 8
“скоромных”, скоромный – пища, дозволенная в мясоед
и отчасти в мясопустное (на масляну), то есть пища
от теплокровных животных (у православных –
мясо, молоко, масло, яйца);
скоромничанье – не держание постов;
К строфе 14
“Балдахин” – навес из ткани на шестах
(неподвижный или переносной);
“фут” – мера длины = 12 дюймам =
30,48 сантиметрам;