1-я Часть.
I
Весна молодая, сверкая очами,
Манила к себе изумрудною далью.
И сон беспокойный, блуждая ночами,
Не мог насладиться любовною данью.
Невинно блистая своей наготою,
Луна улыбалась в томлении сонном,
А ветер, застыв пред такой красотою,
Читал ей поэму в проёме оконном.
Чуть слышно о чём-то шептались деревья,
Ликуя по поводу дивных нарядов.
Лишь сонная птица, вникая в поверья,
Не верила в силу весенних обрядов:
Она не терялась в заманчивых сказках,
Взмывая Икаром, и с бездной срастаясь,
А мирно таилась в загадочных красках,
Занятно молчала, мечты опасаясь...
II
Ирина опять на весну любовалась,
А сердце желало в лесу оказаться.
Заря вместе с музыкой птиц просыпалась,
Мечтая с сонливостью бледной расстаться.
Невольно зависла рука над портретом,
И взгляд оказался в плену вдохновенья.
Вся жизнь замелькала нелёгким сюжетом,
Картина хранила любви отраженье.
Безумие глаз, что похитило мудрость,
Запрятав на дне этих чудных святилищ.
И губ золотых неисправная юность,
Открыли свой мир позабытых хранилищ.
Двойник выражал ей своё сожаленье,
Взирал на неё с непонятной печалью.
Двух душ разлучённых - немое сплетенье,
Окрепло с теплом и заверено сталью.
III.
Их взгляды сошлись под пустым снегопадом,
Который упорно ложился слоями.
Друг друга не зная, душой были рядом,
И видели сказку чужими глазами.
Он жизнь предавал леденевшей рукою,
Застывшей от холода голой картине,
И верило сердце с надеждой слепою,
Что мир не потонет в нелепой трясине.
В себе, растворяясь, она созерцала
Спокойное небо в хрустальном заливе.
Палитру любви ей с заботой вверяла
Та сила, что была с землёю в разрыве.
Снежинкою вдаль её ветром сносило,
Она облачилась метелью бесшумной.
Но тут её что-то к скамье поманило,
И взгляд заблудился в аллее лазурной.
В аллее, рождённой великим твореньем,
Загадочной кистью, воспетой душою;
В заброшенном мире, покрытом забвеньем,
И чуть освещаемом вечной свечою.
Ирина следила за плавным порханьем,
Живой, чуткой бабочки, названной кистью.
А он, опалённый денницы мерцаньем,
Устав, распрощался с назойливой мыслью.
Вокруг оглянулся, смущённо заметив,
Что кто-то взирал на его вдохновенье.
И вдруг улыбнулся, сиянью ответив,
Заботливых глаз, полюбивших творенье.
IV.
Минула эпоха заснеженных танцев,
Полёта ветров на поляны седые,
Играющих краской, пурпурных румянцев,
Весна нарушала законы былые.
Те взгляды, что встретились поздней зимою,
Теперь утопали в любовных озёрах.
Их души залило хрустальной водою,
И счастье горело в заоблачных взорах.
Огонь их любви пламенел от заката,
Сжигая без жалости, прошлого мост.
Любовь оказалась во всём виновата,
А след от вины воплотил в себе холст.
V.
Когда растеряла свой свет постепенно,
Заблудшая в чаще мечтания, вечность.
Похитить добро вылез дьявол мгновенно,
Решив отобрать у людей человечность.
Не знала сирень о коварной разлуке,
Трава покрывалась земным малахитом,
И таяло небо, уплывшее в скуке,
Увидеть леса, что мелькали магнитом.
Весенний призыв обжигающей раной
Остался на сердце, влюблённом до боли.
Война ворвалась чёрной гостьей незваной,
За нею шла смерть и разлучники – тролли.
И вот уж последние дни отравляя
Любви, что печаль свою скрыть не умеет.
Нечистая сила, людьми управляя,
Затянет других и могилой повеет.
VI.
Последняя ночь, и безумие света
Мерцающих звёзд и роскошной луны,
Останутся частью немого портрета,
Что был ей подарен до чёрной войны.
Несчастное утро. Застрявшее время
Боится проснувшихся солнечных струй.
И пылко заброшено лучшее семя –
-Последний и тёплый ещё поцелуй.
И глаз неподвижных, печальная нежность,
И родственных душ, - золотая волна.
Не в силах разрушить войны неизбежность,
А имя её – роковая Чечня!
2-я Часть.
VII.
Зачем неподвижное яблоко пало,
Украсив прозрачную зелень ковра?
Кому было нужно, чтоб счастье пропало,
В сомненьях скитаясь почти до утра.
К чему разрывают сердца матерей,
Заставив их утро встречать со слезами?
Мы жить научились, как стая зверей,
Не зная, что дьявол витает над нами.
Купаясь в крови, мы любовь ожидаем,
С забытой душой, остаёмся в мечтах.
Но смерть вместо счастья в письме получаем,
И это письмо не озвучишь в словах.
И ради чего мы на крест возлагаем
Сердца своих близких, невинных людей?
Глаза опустив, на Голгофе страдаем,
Внимая прощенье у старых церквей.
Но церкви заснули. Лишь стены живые,
Вздыхают под тяжестью новой войны.
Они не забыли потери былые,
Им снятся по-прежнему жуткие сны.
VIII.
Летний вечер. Не даёт покоя
Первое письмо, как кровь души.
А в глазах темно от слёз и зноя,
Сердце молит: «Снова напиши».
И не может выкинуть ни строчки
Девушка, запрятав страшный лист.
Все её мечты теперь в кусочки,
В голове пронёсся ветра свист.
Что ни слово, боль пронзает душу
И звучит в душе "Не суждено..."
Сердце рыбой выскочит на сушу,
Вспоминая милого письмо:
"Милая Иришка, я не знаю,
Что нас ждёт среди туманных дней.
Но в любви своей всем сердцем утопаю,
Не страшась пылающих огней!
Каждый день война с собой уносит,
Как добычу, раненых парней.
Но никто своих друзей не бросит,
Избежав трусливости сетей.
Капитану, парню боевому,
Оторвало взрывом две ноги.
Бредил он опять во сне по дому,
И искал в безумьи сапоги.
Я опять вчера сидел в засаде,
А снаряд свистел свой Мендельсон.
Кто-то был в то время при параде,
А солдат смотрел последний сон.
А сегодня смерть взяла из части
Семерых молоденьких парней.
Все они в её ничтожной власти,
У «мамаши» множество детей.
Всё, целую! Я не вижу смысла
Продолжать нелепое письмо.
Смерть над нами коршуном зависла,
И вернуться вряд ли суждено».
X.
Снова взрыв. И в воздух рвётся стая
Пепельной земли, смешавшей кровь с песком.
Где-то близко, небо разрывая,
Припадёт снаряд к стопам дождём.
Отвечая грому, с солнцем рядом,
Раскалилась молния огня,
И пустилась править смерть отрядом,
Провалилась в ненависть земля.
Снизошли мальчишки в подземелье,
Пали жертвой зверской кутерьмы.
Отравив себя ненужным зельем,
Избежали собственной тюрьмы.
XI.
Он предвидел смерть, и на закате
Был повержен с точностью в висок.
Лишь портрет напомнил о солдате,
Как с письмом ворвался правды рок.
Краткое, туманное посланье:
«Он теперь герой», но как всегда
Не пришлют и слова в оправданье,
Совесть их не жжёт семей беда.
Что им мать, охваченная болью,
И сестра, что с лаской брата ждёт.
Всю их жизнь в тот день залило смолью:
«Сын пропал, брат больше не придёт!»
Но не верит сердце в ту реальность,
Что горит неправедной звездой.
А война – коварная тотальность,
Не вернёт любимых к нам домой.
XII.
Опять зависает рука над портретом,
И взгляд, отчуждённый в плену вдохновенья.
Вся жизнь пронеслась неудачным сюжетом.
Картина напомнит войны отраженья.
Душа никогда осознать не сумеет
Жестокого смысла кровавой расплаты,
И высшая сила спасти не успеет
Ребят, что в Чечне невиновно распяты.
Что значат слова для затерянных в горе,
Они не поймут этих фраз утешенья.
Увы, не рождается истина в споре,
Затравлена злом, она жаждет спасенья!
(23 апреля 2000г.)