Обшарпанный заплеванный подъезд,
И надписи, как на любом заборе.
Подростки здесь устраивают съезд,
Усевшись в полутемном коридоре.
Как воробьи, нахохлившись, сидят,
Рекламное потягивая пиво,
То замолкают, то опять галдят.
Соседи сторонятся их пугливо.
В подъезде окон выбитых глаза
И, ребра потерявшая, скамейка
О многом с грустью могут рассказать,
Да только вот пока что не умеют.
Родителям, конечно, невдомек,
А, может, безразлично – это точно,
Где вечером «тусуется» сынок,
Где учат жизни выросшую дочку.
Кому-то дома хуже, чем в тюрьме.
Они не знают, чем заполнить душу.
И, уходя, свой затаенный гнев
На ящики почтовые обрушат.
Ни школа не спасет их, ни семья.
Они бездумно юность промотают.
Утерян смысл земного бытия.
И в каждом Божья искра тихо тает.
Несчастные, по жизни побредут,
Куда идти, зачем идти, не зная,
Бесцельно, бесшабашно, как в бреду,
Духовный голод водкой заливая.
Где мудрость взять им, чтобы воспитать
Своих детей, к пороку равнодушных.
Они, уже в который раз, опять
«Откупятся» какой-нибудь игрушкой.
Но это не вина их, а беда –
Другого, видно, не было примера.
Все это повторяется , когда
В забвении Любовь, Надежда, Вера.