Золотых монет уже нет, судья за свободу загадал слишком много.
Я стою на коленях и целую его белоснежную, без пятнышка тогу.
Серебро почернеет, ему без кислот уже не отмыться до блеска,
чего не хватает для счастья, кроме власти, денег и секса?
Золотых людей уже нет, есть из плоти, остальные – стальные,
в орденах от обстрелов чужих городов и от крови хмельные.
А мы давно вышли из списков не грешивших на этой планете,
я заглядывал - в них лишь младенцы и еще не рожденные дети.
Золотых уже нет, как нет золотого тельца, есть тела из свинца,
после точек горячих, куда гос.орлы своего не пустили птенца,
от квочки забрав, чтобы в клочья ее чуть подросших цыплят.
И тех, кто не в цинке, после запишут на склад вчерашних солдат -
ремкомплектом машины войны, заменной живой шестеренкой,
чтобы ставшие на крыло дети орлов всегда оставались в сторонке.
Золотых уже нет. Эти, видишь, из более прочных металлов,
им наши ценности ни к чему, у них своя система баллов.
Золотых уже нет, остались бюсты вождей и поэтов из бронзы,
можно сделать героя из Паши Морозова или тряпичного Гонзо.
Но придут когда-то из темных углов фигуры с кривыми мечами,
и покажется странным – почему же мы раньше их не замечали?
Ведь золотых уже нет, да и мы, меняя цвета, безвозвратно стареем,
домешивая к правдам-неправдам слишком много от суеверий.
Но сольются тени теней знаком бездны, началом армагеддона,
и тогда уже нам не спрятаться ни за золотом, ни за иконой.