ЖИЛИ СЕМЕРО ЕМЕЛЬ
авторская сказка в стихах
Глава 1
Как-то в некотором царстве,
В тридесятом государстве,
Средь известных всем земель
Жили семеро Емель.
Земли те известны были
Потому, что среди них
Эти вот Емели жили –
Да на печках на своих.
И пожалуй, что известность
От печей произошла.
Печь любая хороша,
А Емелина… Та местность
Слыла местом гончаров,
И, конечно же, Емели
Проявляли в том любовь –
Очень печи класть умели,
Да такие, что когда
Печь заказчику сдавалась –
Ничего не оставалось,
Как сказать: «Вот это да!..»
А себе, конечно, каждый
Печь сложил да по себе,
Чтоб на ней как-ыть* однажды
Угадать своё в судьбе.
По характеру ложилась
Кажня* печь: та – удала,
А вот это – чуть мала.
Ни одна не повторилась.
А опишем-ка на взгляд
Эти печи, чтобы кажней
Был хозяина обряд
Уловим. Ну… кто отважней?..
Ни к чему здесь был вопрос –
Впереди, как паровозом,
Печь в горении серьёзном.
На откос и под откос
Путь она себе проложит
И пространство победит,
И в судьбе тому поможет,
Кто на ней сейчас сидит.
Печь вторая чуть поменьше,
Но широкая в боках,
Знать, герой на кулаках,
Кто на ней в бою, не меньше
Будет всяких он других.
А на третьей да на печке
Колокольцы… много их…
Словно конь летит в уздечке!
Знать, хозяин всадник ей.
…Эх, раздолье ты, раздолье –
Мочи нет томиться боле,
Принимай, давай, скорей…
А четвёртая – с трубою,
Да в такую вышину…
Что до неба – как рукою.
Ну, хозяин… ну и ну…
А вот пятая – иголкой,
Устремлённая туда,
Где удача есть всегда.
Прямо… сквозь… но не сторонкой.
Здесь не силой, но умом
Всё своё берёт хозяин.
А шестая – ходуном
С боку на бок… Да… не барин
Правит ею – а искус…
На седьмой же на печи
Тот сидит, кто калачи
Всем печёт. Бери – на вкус.
Вот такие были печи…
Могут разные быть речи
О других каких печах
И румяных калачах.
Глава 2
В наших же дальнейших планах
Речь вести о Емельянах
И о их таких печах,
И чуть-чуть о калачах.
По делам своим пытливы
Были те Емели все
И по-свойски не кичливы.
Меж собою – не в родне,
Но друг к другу помогали –
Иль тому, кто попросил,
В меру разума и сил.
Их за это уважали.
Ну а как не уважать?
Печь в Расеи* – это сила:
Можно просто полежать,
Можно, чтобы покормила.
А особенную печь
Мог лишь кто из них сложить.
И за это их служить
Царь позвал. Об том и речь.
В пору ту о паровозах
Слыхом кто-то не слыхал.
Но царю один тверёзый
Житель как-то рассказал
О печи (что здесь мы первой
Описали), о другой –
Или третьей иль второй… –
Тож поведал, пусть примерно.
Царь, как всякий руський* царь,
Полежать любил на печке,
А особенно под старь.
Всё рассматривал колечки,
Что дымились из трубы,
Печь ему когда топили.
Но заботы всё ж томили –
Жил-то посередь судьбы.
А в судьбе ему дымила
Печь растопкой иногда,
Тем его с ума сводила.
А людишкам – так беда:
Царь тогда как чёрт бесился.
Не перечь, а лишь – молчи.
Не то будут калачи.
Каждый с глаз долой стремился.
А сейчас такой рассказ:
Чудо-печки у Емелей…
Царь тотчас издал указ –
Чтобы всех к нему немедля
Их доставили и чтоб
Печь они ему сложили
В две трубы, чтоб не дымили
Трубы эти, а то – в лоб
Каждому да по три раза
(Чтоб заплыли оба глаза).
Царь в указах был жесток.
Каждый свой блюди шесток.
Глава 3
Написали, подписали
И печатью припластали
Да вручили трём гонцам,
Те – к емелиным крыльцам.
Край большой, большое царство,
Но гонцам не привыкать
Покорять конём пространство.
Им назначено скакать.
…Доскакали… запыхались,
Всё же хором в один глас
Зачитали тот указ –
Чтоб Емели собирались.
Супротив царя – молчи,
Головой коль бережёшься.
Так… чуть-чуть лишь поворчи,
Про себя шепнув: “Дождешься…”,
Коль тебе вчинили зло
Иль ярмо не так одели.
Что бузить-то, в самом деле? –
Жив. – Так, значит, повезло.
А Емели и ни разу
Не встречалися с царём.
Вот сейчас лишь – по указу
К нему явкой всемером.
Непривычные перечить
Или в чём-то отказать,
Стали вещи собирать
И свои готовить печи:
Порешили, что к царю
На своей поедет каждый.
Печь – не ровня ведь коню –
От усталости и жажды
Ей в пути не изнывать,
Потому быстрей намного
Покорилась им дорога.
А гонцам – ещё скакать,
За печами поспевая
Еле-еле – вот беда:
Кони мчат; их понукая,
Те гонцы в уме – когда
Так они вернутся к дому?
…Видит весь честной народ:
Семь печей к царю идёт,
Едет, скачет… По такому
Происшествию толпа
У дворца царя столпилась –
Без священника пока –
Перстным знаменем крестилась:
Где же видно, чтобы печь
По земле, как конь, скакала?
Волноваться толпа стала –
Как царя бы уберечь…
Царь для всех – беда и радость,
И с царём привычней жить.
А когда кому досталось…
Всё равно царю служить
Надо ведь и в этом разе:
Как же жить без головы?
А цари – они умны,
Пусть хоть ты в заплывшем глазе.
…Царь, в покоях слыша гул,
На балкон дворца выходит
И причину видит, шум
Объяснение находит:
Никогда таких печей
В жизни люди не видали
И от предков не слыхали
О таких… Своих очей
Царь не мог закрыть в волненье
Очень долго – всё смотрел,
Подъезжают как Емели
Для печейных к нему дел.
Перва печь – так паровозом
(Пусть пока он не слыхал
О таком), на ней скакал
С видом, в общем-то, не грозным,
Самый первый из Емель.
А второй – с широкой грудью,
С кулаками… сразу хмель
Ум любого позабудет…
Печь ему собой под стать –
Вряд она перевернётся,
Вдруг кто в лоб ей попадётся.
Ну а третья – обскакать
Тоже вряд кому удастся.
А четвёртая с трубой… –
С небом лишь такой бодаться.
Ну а пятая – иглой –
Нету ей каких препятствий –
Сквозь пройдёт и победит.
А шестая… – царь глядит:
“Эх ты… не было несчастий…” –
И не косо и не прямь,
Всё какими-т вензелями…
Едет кто – по-русски пьян
(Мы знакомы с бодунами*).
Да к царю? А впрочем, ятть…
Что тут без толку судиться –
Дать ему опохмелиться,
Но с утра чтоб мог он встать
Пред царёвы грозны очи…
А седьмой кто на печи? –
А… печёт кто калачи…
Царь поесть любил их очень…
В общем, царско удивленье
Было всем сейчас подстать:
Люду – шум свой перестать,
Царским слугам… в умиленье –
Хошь-нехошь, – а перейти.
Их такая доля-участь:
Пусть не нравится – терпи
И живи, терпеньем мучась.
Царь назавтра приказал
Всех Емель и всех дворецких
Для бесед-утех простецких
Да собрать в коронный зал.
Потому зал был коронным,
Что был тронным и свободным:
Хочешь чтО – и говори
И с царём дела твори.
Глава 4
Дело ж было всех важнее –
ЧтО печи царю нужнее?
Ну… корона… Без печи
Не идут дела почти.
Ну а если печь плохая –
Не идут дела совсем.
И в дорогу жизнь глухая,
И до разных царских тем
Уж никак, ну, не доходит.
Печь же царская дымит –
Иногда царь угорит
И с ума людишек сводит.
Он и сам тому не рад,
А людишки – так тем паче:
Очумелый царский взгляд
Не всегда кому к удаче –
Вдруг лишишься головы…
А царю лишь уменьшенье
В царстве будет. Утешенье
До какой искать поры?..
Наступает завтра. Утро.
И готов коронный зал,
И готов он не кому-то,
А тому, кого позвал
Царь сюда своим веленьем.
То – Емели: всемером
Все они за тем столом,
Что покрыли с умиленьем
Супротив царя для них.
Слуги царски – с сожаленьем,
Может быть, посколь своих
Посадили б с вожделеньем
Здесь они. Но – царь есть царь.
Дуло служье – подчиняться,
Высоко не подниматься
(Автор, ты мозги не парь!)
По бокам царя дворецких
Рассадили: чину в чин.
Разных вин, орехов грецких
Наносили, чтоб почин
Делу дать: с пор христианских
Без вина дела не шли,
В вере выход же нашли –
Причащаться в залах царских.
А людишкам прост закон:
Не вино – а просто брага,
Ну а чаще – самогон.
Эх ты, русская сермяга…*
Ну да ладно, чтО винить
Русский люд – всё не напрасно,
И когда-то будет ясно,
Что нам пить и что не пить.
“Ну, Емели, расскажите –
Царь поднялся, рюмку взяв, –
На печи как вы лежите,
Кирпичи как повязав
Печь кладёте, чтоб бездымно,
Без какого норова
В ней горели все дрова”.
“Ну… не будет, царь, обидно, –
Емельян один в ответ, –
Печь твою мы посмотрели…
Много есть чему замет,
Но дрова чтобы горели
Печь должна пылать душой.
У твоей же плоховата
Та душа, холодновата
Будет хата иль большой
Твой дворец”. – Царь чуть опешил,
На Емелей посмотрел,
Оценил их эдак внешне,
Но подвоха не узрел.
Потому вторую рюмку
Поднимает, говоря:
“Вас позвал сюда не зря –
Каждому дам целу сумку
Золота, но только вы
Печь такую мне сложите,
Как у вас и у молвы.
Только лишку не спешите,
Ведь в одной такой печи
Семь печей соединиться
Так должны, чтобы молиться
Можно было…”. – “Брат, молчи!” –
Придержал один Емеля
Да другого за рукав –
Супротив царя не смея
Что сказать, и, промолчав,
Сел другой опять на место.
“…Можно было мне на вас” –
Царь закончил свой приказ.
Может быть, кому и лестно
Да такое услыхать,
Но Емели дело знают:
Здесь не рюмочкой махать.
Пусть пока не унывают,
Но такую печь сложить…
И молве о том не ведать.
Да… с царём бы не обедать,
Продолжая дальше жить
У себя в краю безбедно,
Где и царь совсем не ведом…
Но – попался той молвой -
Теперь думай головой.
Глава 5
Пир прошёл. В намётку плана,
Чтобы печь да без изъяна
Приготовить, дал неделю
Царь на каждого Емелю –
Это, значит, …посчитаем…
Сорок девять, значит, дён*.
Царь людьми был уважаем,
Потому что был силён
И умом своим и хваткой –
Как без плана? – Никуда.
Печь – она на все года.
На песке рисуй лопаткой
Все намётки, чертежи,
И по ним без отступленья
Ровно царску печь ложи
Без какого искривленья.
Да… такой вот царь – умён…
Емельяны покорились,
И печали вкруг сложились,
Чтобы сорок девять дён
Думать план, умом рискуя,
То бишь, значит, – головой,
На песке, в уме рисуя
Этот план, что им – судьбой.
И царю, конечно, тоже –
Ведь без печки никуда:
Без неё зимой – беда,
Да и летом много может
Печка русская – кормить,
По ночам обогревая,
А какая – и возить:
У Емелей вот такая.
А царёва – так в семь раз
Будет лучше. Да…на свете
Молодцы Емели эти.
Что придумают сейчас?
Сорок девять дён проходят.
Были как они трудны…
Но Емели план находят.
Может, вознаграждены
Будут им – такую печку
Сложат всем на зависть вдруг,
Что и царь, как лучший друг,
Каждому даст по колечку
Иль, точней, – по перстеню
(От себя же он дарует);
Ну а может – по коню.
Царь себя не обворует,
Если что кому отдаст:
Уменьшение – приплодом
У царей. Честным народом
Каждый царь всегда горазд.
А идею, похмелившись,
Подал, в списке кто шестой.
И никто – не удивившись:
Всё же парень-то он свой.
А идея – гениальна.
Не успеть сойти с ума:
Раз по семь и – все дела.
Всё получиться нормально.
“Пусть одну седьмую часть
Каждый выделит от печки,
Их составим – будет масть:
Перстенёчки и колечки, –
Говорит шестой, что свой, –
Вместе их соединяем,
Тут и там чуть подправляем
И, раскинувши судьбой,
Тут царю и преподносим.
А свои-то подлатать
Никого и не попросим –
До семи не досчитать,
Будут наши печи снова
Как и раньше – на подбор”.
Слово пьяницы – не сор,
Если трезвому нет слова.
Но сейчас – конечно, все
Меж собой заговорили,
Представляя во красе,
Что они бы сотворили
Из своих седьмых частей.
И всё было б по приказу
И по царскому указу.
Утверждаем план скорей!
План когда уже составлен,
Дальше ход судьбы нормален –
Емельянам весь ресурс
Государства, да – на вкус.
Глава 6
Вот песок – речной, озёрный,
Чтобы было не зазорно
Из него раствор мешать,
Царску душу утешать.
Глина – бела, голубая…
А на обжиг кирпичей,
Чернотой своей сверкая,
Угли дров в мильон свечей.
А ещё – яиц лукошки,
Добавлять чтобы в раствор,
Трамбовать же песней в хор –
У крестьянок белы ножки.
Пусть мешают… Славен труд,
Из которого творится
То, в чём радость лишь найдут,
Из чего царю сложиться
Может печь на радость всем.
Правда, для неё готовы
Кирпичи, и эти новы
Подойдут в своей красе.
Печь царя из емельянных
Кирпичей составят в ряд –
Кирпичей, чуть не товарных,
Но им каждый будет рад.
Ну а новыми подправят
Все изъятые места,
Будет с чистого листа
Жизнь Емель, ведь их восславят
Принародно, при царе
За проявленное чудо.
…А пока, давай скорей
Делать то, что очень трудно.
Ведь не просто отделить
Свои части – ювелирно
Их составить, чтобы мирно
До конца царя дивить
Эти части продолжали
Как одна чудная печь,
И её чтоб уважали,
Кто о ней заводит речь.
Так – иначе, принялись
Быстро, ловко, даже смело
Все Емели да за дело.
“Ну-ка, печка, поделись! –
Первой говорят они
И седьмую отделяют
Часть. – Потише, не стони,
От того не умирают,
Что поделятся своим.
Мы тебя сейчас излечим”.
Печке отказаться нечем,
Отдаёт частицу им.
Что душой у паровоза? –
Ну конечно же, гудок!
Остальное – чисто проза
Или маленький стишок.
Так что у царёвой печки
Поддуваловы гудки
От растОпницкой* руки
Не дают какой осечки.
А вторая часть – пухлА
Широченными боками,
Будто как-то у хохла
Побывала под руками.
В ней такой огонь внутри
Пышет пламенем – аж жарко.
Лучше нет царю подарка.
Не сожги себя, смотри!
И лежать весьма удобно –
То ли вдоль, то ль поперёк.
В этом печка бесподобна
Получилась. Будет прок.
Третью часть приединили –
Стала рваться, словно конь
От каких-нибудь погонь.
Да… не даром говорили:
Может ехать, может мчать
Печь Емелей, и царёва
Хочет словно конь скакать
И скакать уже готова.
У четвёртой же трубу
Высоченной частью взяли
И, как им да указали,
Рядом с ней ещё одну
Да такую ж высоченну
Склали всемеро тотчас,
Вдвое, значицца*, почтенну,
Чтобы радовала глаз
У любого, кто посмотрит
На конструкцию сию.
Хоть не так – чтО есть царю,
От того не отворотит
Глаз своих любой из нас,
Чтоб не быть да с синяками –
Не для них назначен глаз…
Да от пятой печки часть
Игловую притакнули* –
К трубам прям, не обманули
Тем царя, но – просто страсть…
В смысле – страстной, но не страшной
Устремилась печка сквозь
Всё, что было ей вчерашним.
Правда, задом ей пришлось
Устремляться в том реально.
А поскольку и шестой
Потрудился здесь рукой,
Получилось всё сакрально:
Иногда вдруг печь качнет
С боку на бок, но широка
Печь царёва – первернёт*
Вряд её что, и до срока
Будет эта печь стоять.
А до срока до какого? –
А наверно до такого,
Никому что не узнать.
А выходит всё по плану.
Значит, от седьмой печи
Надо взять теперь, по праву,
Часть её, чтоб калачи
В ней пеклися да с поджаркой:
На зубах – приятный хруст,
На губах – приятный вкус.
Жизнь царя должна быть яркой.
Что же взять? – А посмотри:
Что скрывается за дверкой,
Печь какая изнутри?..
– Ну-ка… глянули с проверкой…
Да… отделкой там израц
И глазурь небесным адом,
Калачи все в ряд парадом…
А один из ряда – бац!..
Да ровнёхонько частями
Проверяющим – на вкус.
Пожевали… помолчали…
И сказали: "Вот – искус".
Печь шестая чуть качнулась,
А седьмой – не привыкать.
Хлеб… он – да… да как сказать?..
…Часть седьмая извернулась
Изнутри – в царёву печь.
Печь царёва с боку на бок
Покачнулась, стала печь
Калачи царю в подарок.
А Емели день-другой
Всё ещё её латали,
От пылинок обметали,
Называли дорогой.
Всё проверили три раза,
Под конец: “Сильна, зараза…”
Испытали всемером
И предстали пред царём.
Глава 7
Вновь всё было принародно
И в желаниях свободно:
Люду пОлно собралось –
Поглядеть, как удалось
Емельянам печку сладить
И, конечно, на царя
Поглазеть, но чтоб не сглазить
Своего господаря,
Как и печь его, конечно –
Все крестилися крестом.
Сомневался кто ли в том –
Жить с царём народу вечно.
Царь толпу рукой развёл,
Чтоб на печь да наглядеться,
К ней поближе подошёл,
Захотел чуть-чуть погреться –
Поддувало хвать рукой,
А гудок как разнесётся!..
Царь в смущении смеётся,
А лицом-то сам не свой…
“Да…” – промолвил он невнятно.
Вкруговую обошёл
Печь свою, сказал: “Понятно…”,
На боку ступень нашел,
Встал ногой, на печь взобрался,
Поперёк-вдоль полежал –
Дар Емелей силу дал,
Им-то царь и напитался.
Печь же вдруг как понесла,
Что царю вдруг показалось –
Все закончились дела,
Ничего и не осталось.
Но Емели знают толк:
Сильно печку не топили
И шестого не поили,
А шестой-то пальцем щёлк! –
Печь назад и повернулась
И гудок ещё дала.
Вся толпа как всколыхнулась…
Да… хорошие дела…
Наземь царь с печи слезает,
За её держася бок.
Да… Емели знают толк…
Взад пошёл он не вперёд,
Смотрит: было что вчерашним –
Пронзено, его народ
Стал каким-то не тогдашним.
На Емелей всё глядит,
На царя же – ненароком.
Ну а печь тут новым проком –
Калачами говорит,
Да всему честну народу.
Вроде, царь быть должен рад –
Сам такую ведь свободу
Дал да каждому подряд.
А народ-то калачи
В обе щёки уплетает,
Радость явно выражает.
А кому? – А кто печИ*
Вот такие да кладёт,
Зрелище им представляет.
“…Ну а времечко пройдёт,
Что ещё он пожелает
Этот люд простой и мой?” –
Царь подумал и очнулся:
Это ж как он лопухнулся…
Не играйся, царь, с судьбой…
Время же царю не вышло,
Потому решил он пышно
Всё быстрее порешить,
Без Емелей снова жить.
Глава 8
Не всегда кто за награду,
Чаще всё-таки за правду,
Получает от царя,
Будет что ему не зря.
А Емели принародно
Подарили печь царю,
Обижать таких не годно –
На закат иль на зарю.
Потому опять указом
Царь глашает на весь мир –
В воскресенье будет пир
И никто с подбитым глазом
В нём не будет ни за что.
… А случайно… то бумага
Не глашала, ведь смешно:
Если есть вино и брага,
ЧтО – кому? На целый мир
Пир тогдашний задавался,
Шёл и кто не приглашался.
Как же тут да без задир?
А тем более – без браги? –
Подносут ведь как всегда.
А от пьяной да отваги
Лишь одна идёт беда.
В этот раз – всё чин по чину:
Как ни как, а – царский пир,
Ну а царь – всем командир
И судья. Искать причину
Беспричинно – в том ли суть?
Пир готовился на славу…
Да и ты в нём славным будь,
Пусть царю и на забаву.
Царь любитель был забав,
Но сейчас всё было в смысле.
В прежней всё оставить жизни
Царь хотел, награду дав
Емельянам всем по спросу,
А то глянь-ка, как народ
Подошёл к сему вопросу –
Ни с чего-то враз на взвод.
Ну а дальше б что? – Понятно…
За бузою вечно – жуть…
Остаётся в царстве суть
Пусть для всех благоприятной –
Пусть как прежде все живут –
Все, кто в царстве проживает –
Хлеб жуют и брагу пьют,
Пусть никто бузы не знает,
Ну а значит, и печей
Емельяновых не видят.
Всё по-царски так и выйдет,
Без затык* и пугачей*.
Печку новую так скрытно
Спрятали, что никому
Не найти любой попыткой,
Ну… царю лишь одному.
Печь, действительно, велИка
Не дымит и не чадит,
И гудком да так гудит…
Внешне вовсе не безлика.
Даже едет, словно конь
(Паровозов-то не знали),
А внутри такой огонь…
Калачи так и летали…
Но… народ нельзя мутить,
Что царёво – не любому
Иль какому-то другому.
В царстве всем, как раньше, жить.
Царь проблему разрешает
И на пир всех приглашает.
Дале нечего рядить:
Всех Емелей – наградить!
Глава 9
Все опять царёвы слуги
У него по обе руки
За столом в пиру сидят,
На него вовсю глядят.
Остальные разны люди –
По округе за столом.
Емельян же каждый будет
Супротив, к царю лицом.
К ним ко всем опять вопросом
Задаётся громко царь:
“Как поныне, так и встарь
Жатва ценится покосом.
И любой работы суть –
Что получишь результатом.
Никого не обмануть,
И награда по затратам
Сил, ума – даётся тем,
Кто даёт те результаты.
И слова мои понятны –
Всем награда: всем! всем! всем!
Ну, Емели, кто что просит? –
Говорите – всё отдам.
Каждый пусть награду носит,
Возвернувшись по домам”.
(Ох хитёр царь… куда клонит –
Да с наградою домой,
Не прощаясь с головой…
Каждый царско слово помнит.
Здесь запомнят, что друзьям
От царя дана награда.)
Хорошо служить царям.
Вот она – всей жизни правда:
Возвернуться вновь домой
Живу, целу, невредиму.
Слава, слава господину!..
Царь нам – батюшка родной.
На вопрос царя ответом:
“Чем изволишь наградить,
То и пусть пред белым светом
Нам поможет дома жить…” –
“Знать не очень сильно пьяны, –
Царь подумал про себя. –
А родимая земля
Много просит… Емельяны,
Знать, хитры своим умом…”
“Что же, – царь встаёт, – перстнями
Одаряю вас, и дом
Будет каждому, конями
Одаряю вас ещё.
И на это всё – бумага,
Что на царское вы благо
Потрудились. Пусть прощён
Будет каждый за греховность,
Что он вдруг да сотвоpит.
В том моя – царя – готовность.
Ну и Бог же вас простит”.
Все бокалы поднимают
За царём своим вослед.
И тому противных нет,
И за это выпивают.
Если так всё скреплено,
Значит, так оно и будет;
Что царём говоренО,
То никто не позабудет.
А веселье дальше шло.
Понедельник был похмельным.
Путь домой Емелям – верным.
Получилось хорошо.
Печь запрятал царь подальше.
Ни позднее и ни раньше
Место то никто не знал.
Он один на ней лежал.
Глава 10
А Емели да на печках
Едут к дому при колечках,
А точней, – при перстенях,
А ещё и при конях.
Их до печек привязали,
За печами кони – вскачь,
Но всё чаще отставали:
Не имели передач
Скоростных, как эти печки,
Лишь – дыхание одно.
Это поняли давно
Все Емели и у речки –
Что им как ориентир –
Отдыхали, наслаждаясь,
В радость ведь им этот мир:
В нём, собою оставаясь,
Будут жизнь вести судьбой.
…А уже им в это время,
Не прошла ещё неделя,
Возводили дом родной.
Каждому, причем, конечно
(Голубиной почтой слал
Приказанья царь), чтоб вечно
Каждый жил, не выезжал
Из родного края к месту,
Где царёв стоял дворец.
Царь спокоен наконец:
И ни к зюйду и ни к весту,
Ни на норд и ни на ост*
Близко не было Емелей.
Царь разрушил даже мост
Через речку – не сумели
Чтоб к нему доехать враз
На печи какие люди.
Так ещё спокойней будет.
Он подумывал указ
Дополнительно накрапать.
Но спокойно было всё.
Лишку что царю-то плакать?
Без Емелей он спасён.
А дома Емелям строят.
Да красивые на вид,
Каждый рядышком стоит
С домом старым. Беспокоят
Старый дом-то лишь тогда,
В нём когда худая крыша
Или стены… А пока
Время домику не вышло,
Пусть стоит себе при том
Доме новом и красивом,
Наполняют оба силой
Место, где родимый дом.
А Емели отдохнули,
Перстенёчки протерев,
И коней охолонули*
Средь травы и средь дерев.
Ноша, что своя, не в тягость.
Снова весел дальний путь.
Песню надо б затянуть
И пролить в ней грусть и радость.
Запевала кто? – Шестой:
В нём всегда и то и это,
Чуть помятый и хмельной –
Жизнь завзятого поэта.
Расступись, дорога, вширь,
Расстилаясь вечной далью.
Журавлям на небе – в стаю,
На земле мы – в светлый мир.
“Ой, края родные наши,
Сохраните нам себя.
Нету вас на свете краше…
Эх, родимая земля…
Едем полем, едем лесом –
Всё знакомые места,
За верстой бежит верста
Лишь за нашим интересом.
Вот и домик в три окна,
Речка, пруд… как всё знакомо…
Русь… на всех ты нам одна.
Мы в тебе, а значит, – дома.
Колокольчик песню льёт,
Тройка мчится в грусть и в радость.
На земле нам что осталось? –
В небесах души полёт” –
Песню спели, повторили,
Небеса заговорили
Да с землёю про судьбу…
А дорога вьёт версту…
Глава 11
Долго-быстро… но обратно
Веселит путь, и приятна
Близь* родимых с детства мест.
Всё знакомое окрест.
Подъезжают… Их встречают
Старики и молодёжь,
С возвращеньем поздравляют.
“Деревенька!.. как живёшь?” –
“Ну а вы-то как, Емели?
Как там царь? Его жена?
Вам же новые домА
В нашей строены деревне…” –
“Царь – живой, ну а жену
Мы совсем и не видали,
Да она нам ни к чему,
А награды… да… вот – дали:
Перстенёчки и коней” –
Предъявили в подтвержденье.
Все в такое умиленье…
Ну а кто-то дней, ночей
Много в зависти измаял.
Жизнь – она всегда идёт
Не в обход явлений, правил.
Рядом разный люд живет…
О таких нам не резонно
Речь приятную вести.
Ты, земля, таких прости
И внуши-ка им серьёзно:
В жизни правила людей
Создают себе же люди,
Кто плывёт средь лебедей,
Пусть сам лебедем и будет.
К сожалению, слабы
Часто люди из желаний.
Ищут сами наказаний –
Господа что, что рабы.
…Но к домам уж подъезжают,
К новым, Емельяны вот –
Уваженье выражают…
Да… царю они забот
Принесли, конечно, много.
Обоюден результат.
В личном деле каждый свят.
Каждому своя дорога.
По своей – пришли домой
Емельяны наши-ваши,
На дороге же другой
Царь остался во вчерашнем.
Правда, с печью от Емель.
А что с этого выходит?
…Каждый сам себе находит
Мёд, вино… и утром – хмель.
Но Емели не охочи
До вина, до браги ли,
Лишь шестой… так, между прочим…
В пенье поздней таволги.
Потому-то в новом доме
Каждый взялся за дела,
Доводить всё до ума
Начал, а тем паче, кроме
Этого – всех ихних* дел
Делать да не переделать…
Потому и свет-то бел –
Чёрным это не изведать.
Тут и пашню подготовь,
И зерно в неё посей же
И полей водою свежей –
Прояви свою любовь.
Лето жарко сухостоем –
И гляди: не прозевай,
Отгони жару над полем
Тучи с неба зазывай.
Ну а надо – крестным ходом
К Богу по земле иди
И в моленье находи,
Будет что тебе исходом.
А под осень – сенокос,
Жатва, возка и уборка.
Есть какой-то тут вопрос?
А зимой – пошла отёлка*…
Так что, если под хмельком,
Быстро выбей блажь пустую.
На земле жить вхолостую –
Значит, быть лишь дураком.
Не Емеля – пустомеля:
Прибаутка так взошла.
По Емелям жить умея –
Вы решите все дела.
Ну а им пока всё в главном –
Печь наладить в кажний дом,
С превеликим пусть трудом,
Но трудом, итог где – в славном.
А потом – о чём сказали
Только что. Так кажен* год.
В радости или в печали…
Жизнь всегда судьбой идёт.
И Емелям путь судьбой
Вот такой вот выпадает.
Труд всегда вознаграждает,
Только быть в нём – с головой.
…Ну а как царю живётся?..
С кем едится и с кем пьётся?..
Царь в стране – всему венец,
А на печке – молодец.
Глава 12
Царь же был царём, как раньше,
И по-царски жил он дальше,
И укромно печь хранил –
Посмотреть её любил.
Ему в душу она въелась –
Телу жаркая любовь.
Хорошо на ней как грелось…
Стала, прям таки, судьбой…
Да беда была с той печью:
Если долго царь лежал –
Она в качку, чтоб вставал;
Заводила человечью
Речь ему при всём при том:
“Я тебя жарой лечила –
Как едой и как постом –
А теперь себе включила
Скорость я – вот поскачу.
Хошь – вставай, хошь* – оставайся,
Но потом судьбе не кайся.
Эх… теперь – по калачу!”
Задрожит как… Калачами
Заплюётся… Царь – на зЕмь*,
Заплетающе ногами
Еле жив идёт совсем,
Лишь калач попутно схватит –
Был любитель их поесть.
Ну а царская же честь
За всё это вот и платит:
Царь Емелей пригласить
Уж не мог – и сам он умный,
Чтоб о чём-нибудь спросить.
…Так и вёл он с печью трудный
Беспокойный разговор,
Враз за миг отогреваясь
И судьбой пока не каясь.
Ну и что, как будто вор
Приходил он к печке этой,
Сочетаясь тайно в связь –
Жизнь его была согретой,
Пусть и кратко, и вся грязь
На душе его сгорала,
Оставалось лишь чуть-чуть…
Но судьбу за то не пнуть –
Это было ведь не мало.
Потихонечку спасал
Душу царь свою и тело,
И указы всё писал –
И направо и налево.
Но – всё больше про дела
Государевы; про лично,
Чтобы было всё отлично,
Слов бумага не несла.
И в делах всё меньше злого,
Живы все без синяков.
Не могло здесь быть иного,
Если царскую любовь
Печь Емелей теперь грела
И царя накоротке,
Пусть пока что не в руке,
Придержать собой сумела.
Хоть и царь ты, а судьбе
И тебе не заперечить;
Заперечишь – вдруг тебе
Греться больше будет нечем:
Печь ускачет далеко –
В даль далёкую без края,
Впредь уже не согревая
Душу, тело?.. Нелегко
Без Емелиной жить печки –
Может быть, совсем нельзя.
Под иконами царь свечки
Ставил, видимо, не зря:
В государстве всё шло ладом –
Правит царь, народ под ним –
Этим царь с судьбой родним.
И Емелей нету рядом.
Так что, смуты не видать.
Про царёву печь забыли.
Слухи стали пресекать.
Все спокойно дальше жили.
Царь, бывает, иногда
Прежним духом встрепенётся…
Но, подумав, осекётся –
Что зря тратить дни, года?!
Потайной тропинкой лучше
Вновь на печь и к ней быть чутше.
“Дорогая, ну давай
Посильнее согревай!”
К О Н Е Ц
Примечания*
Общее:
Основу строфы в данной сказке-поэмке
составляет малый усечённый чераш
(20-ти строчный малый чераш с усечением
1-й и 2-й подстроф 28-ми строчного
большого полного черша:) , в котором
в свою очередь усечена последняя строфа
и в котором в начале и в конце каждой главы
добавляется 1-я подстрофа 28-ми строчного чераша.
Подробнее об авторской строфе чераш
см. на страничке внизу в “ИНФО”.
Предполагается, что разделения на строфы
здесь не будет – сказка-поэмка будет делиться
на главы, внутри которых строфы будут идти
друг за другом непрерывно
(пока деление на строфы остаётся
чисто для лучшего поиска строк
для возможных исправлений).
К главе 1:
(к строфе 2)
“как-ыть” = как-нибудь
“кажня” = каждая
К главе 2:
(к строфе 6)
“руський” = русский
К главе 3:
(к строфе 13)
“с бодунами”; “под бодуном” – быть нетрезвым
К главе 4:
(к строфе 17)
“сермяга” – грубое некрашеное сукно,
а также кафтан из такого сукна
К главе 5:
(к строфе 21)
“дён” = дней
К главе 6:
(к строфе 29)
“растопницкой” = растопника
(к строфе 31)
“значицца” = значит
“притакнули” = присоединили
(к строфе 32)
“первернёт – правильно: перевернёт
(употреблено по ритму)
К главе 7:
(к строфе 38)
“печИ” – здесь слово печи имеет значение
существительного во множественном числе
и потому должно бы употребляться
с ударением на первом слоге: пЕчи;
ударение с отступлением от нормы (печИ)
применено в связи с рифмовкой
К главе 10:
(к строфе 48)
“ост” – восток
к главе 11:
(к строфе 52)
“близь” – от слова близость
(а не предлог близ, произносимый как блись)
(к строфе 55)
“ихних” = их
(к строфе 57)
“кажен” = каждый
“едится” = естся
к главе 12:
(к строфе 58)
“хошь” = хочешь
(к строфе 59)
“на зЕмь” = на землю (не нАземь)
(к строфе 62)
“чутше” = чутче