Жёлтый лист сорвался с ветки,
где всегда он жил привольно,
где он, выбившись из почки,
был таким светло-зелёным!..
…Где он рос и трепыхался,
наслаждаясь летним ветром,
и купался в свете солнца,
умываемый росою,
где часами мог он слушать
щебетанье птиц весёлых
и всегда довольно было
в черенке душистых соков…
…А теперь настала осень
и дыханием холодным
иссушила, подхватила,
увлекает за собою.
И, её предавшись воле,
непривычно пожелтевший,
он уже бесцельно кружит
над поникшею травою
и уносится всё дальше
от ветви, где жил привольно,
вспоминая, как когда-то
был таким светло-зелёным!..
…Как он рос и трепыхался,
наслаждаясь летним ветром,
и купался в свете солнца,
умываемый росою,
как часами мог он слушать
щебетанье птиц весёлых
и всегда довольно было
в черенке душистых соков…
Не о том ли, наблюдая
листопад порой осенней,
мы невольно вспоминаем
с неосознанною грустью,
что ещё совсем недавно,
в пору юности зелёной,
жизнь была такой привольной —
как безоблачное небо?
Перед нами начиналась
бесконечная дорога,
мы по ней навстречу ветру
шли в неведомые дали;
лучезарно улыбаясь,
впереди вставало солнце
и своим волшебным светом
в путь нас ласково манило.
Нам никто не мог быть страшен,
потому что мы спешили
повидать за горизонтом
всё, что он ещё скрывает.
…Мы всё шли и шли. А время
улетало незаметно;
вот уже настал и полдень
со своим ужасным зноем:
нас полуденное солнце
обожгло немилосердно,
и обветренные губы
все растрескались от жажды;
а сухой и знойный ветер
нам глаза засыпал пылью,
пыль с песком забила горло,
на зубах скрипит противно.
Утомлённые дорогой,
мы теперь едва плетёмся,
между тем до горизонта
нам ничуть не стало ближе;
но, напротив, за горою
снова горы показались,
и просторы шире прежних
взору нашему открылись:
сплошь цветущие долины
зеленеют перед нами,
а дороге нашей долгой
не видать конца и края…
Но прекрасные пейзажи
уж не так влекут нас сильно,
потому что, к ним стремившись,
потеряли мы из виду
те края, где так недавно —
в пору юности зелёной —
жизнь была такой привольной —
как безоблачное небо;
те края, где начиналась
наша дальняя дорога:
мы по ней навстречу ветру
шли, усталости не зная;
лучезарно улыбаясь,
впереди вставало солнце
и своим волшебным светом
в путь нас ласково манило.
Мы завидуем себе же,
безоглядно так спешившим
повидать за горизонтом
всё, что не было нам видно.
…Жёлтый лист упал на землю,
чтоб согреть её собою,
чтобы в ней корням деревьев
не давать зимой замёрзнуть,
чтобы те смогли весною
напоить водою ветви,
чтобы выбился из почки
новый лист светло-зелёный.
…Чтоб и он потрепыхался,
наслаждаясь летним ветром,
покупался в свете солнца,
умываемый росою,
чтобы мог и он послушать
щебетанье птиц весёлых,
чтоб всегда ему хватало
в черенке душистых соков.
А когда настанет осень
со своею непогодой,
этот лист позолотится
и собой согреет землю,
на которой вечно будут
с каждой новою весною
распускать листву деревья
под весёлый птичий щебет.
(1986)
© Первая публикация на Парнасе: 08.09.1998,
https://groups.google.com /group/fido7.ru.parnas/msg/ed52e71ec0bf8f0e
(из ссылки надо убрать пробел после «.com»!)
Конечно, свой «Жёлтый лист» я сочинял под сильнейшим впечатлением от «Песни о Гайавате» (в переводе И.Бyнина). Но даже в отношении применения размера (4-стопного белого стиха с женскими окончаниями) есть как минимум одно существенное отличие.
В «Песне о Гайавате» стихи следуют сплошным потоком без какого бы то ни было деления на равные строфы, фразы очень длинные, в которых очень мало «точек опоры», где можно было бы остановиться и перевести дух. По этой причине, как мне кажется, читать «Песнь о Гайавате» оказывается хотя и интересно, но несколько утомительно.
Осознав, что именно эта бесконечная текучесть фраз мешала мне при чтении Лонгфелло и действовала угнетающе, я в своём «Жёлтом листе» свой белый стих с такими же исключительно женскими концовками сложил строгими 4-строчными строфами, добиваясь того, чтобы каждая из них (при отсутствии рифм, связывающих каждую строфу в _рифмованных_ текстах) оформлялась и цементировалась бы по смыслу благодаря разделению самих _фраз_ на чёткие смысловые группы именно такого объёма, по 4 строки.
Не мне судить, оказался ли результат удачным; но во всяком случае такой стилевой особенности заведомо не было в «Песне о Гайавате».
А.М.
© 2008, в сборнике «По следам Классиков»,
http://stihi.ru/avtor/anton1morozov2&book=2#2