Приключения Гольдензона Крузо. Часть 1-я

Наум Сагаловский
       (небольшой роман в стихах)


       Этот роман был написан в 1982-м году и посвящался памяти замечательной газеты ”Новый американец” (”НА”, читать “эн-а”), где редактором был Сергей Довлатов, а я числился по разделу ”Юмор”. Газета выходила под девизом: ”Это ваша газета, она делается вами и для вас”. Упоминаемые в тексте Рыскин, Батчан, Меттер, Поповский, Гальперин, Орлов, Генис, Вайль – сотрудники газеты. ”Ослик должен быть худым” – новелла С. Довлатова. ”НРС” – газета ”Новое русское слово” (читать “эн-эр-эс”).
       


ЧАСТЬ ПЕРВАЯ


Аркадий Львович Гольдензон отправился в круиз.
Смог, наконец, позволить он себе такой каприз.
Не знал ни ночи, ни зари, скрипел, как тарантас,
и накопил тысчонки три на самый первый класс.
Взял чемодан – и в дальний путь!
       А почему б и нет?..

Мы все хотим когда-нибудь увидеть белый свет,
умчаться в дальние края, где Беринг был и Кук,
где не заботы и семья, а пальмы и бамбук.

Вдруг попадёт вожжа под хвост, и маленький еврей
спешит попробовать норд-ост, романтику морей.
Нас просто хлебом не корми, а дай девятый вал,
чтоб каждый жаждущий с кормы на волны поплевал…

Но, откровенно говоря, напрасен этот спич.
Не говорите за моря ребятам с Брайтон-Бич!
На что им ваш морской угар и жажда дальних стран?
Их деревянный тротуар выводит в океан.
Захлопнул двери за собой и вышел на порог –
под боком плещется прибой и дует ветерок.
Но если ты из Индиан и прочих Аризон,
тогда податься в океан тебе прямой резон,
тогда к тебе вопросов нет, плыви – кругом вода!..

”Куда ж нам плыть?” – спросил поэт,
       но не сказал – куда…

А впрочем, всяк на свой фасон, чужая жизнь – во мгле…

Аркадий Львович Гольдензон уплыл на корабле,
уплыл из города Нью-Йорк, навьюченный, как раб.
Весь экипаж пришёл в восторг, когда он стал на трап.
При нём был грузный чемодан, из тех, что брали в Чоп,
свались он с трапа в океан – он тотчас бы утоп.
Что там внутри – большой сюрприз, хозяину видней.
Что можно взять с собой в круиз
       на двадцать восемь дней?..

Представьте этот натюрморт: корабль ждёт гостей,
и поднимаются на борт буржуи всех мастей,
не в кадиллаках, а пешком, без груза, налегке,
идут расслабленным шажком, с костюмчиком в руке.
И лишь один, как арестант, пыхтит, разинув рот.
Оно понятно – эмигрант, герой других широт…
Куда он тащится, хохмач? Зачем на нём одет
надутый, как футбольный мяч, спасательный жилет?..
(А он, приемля столько мук, прекрасно знал одно –
на всякий случай, если вдруг корабль пойдёт на дно.
Герой наш вовсе не из тех, кого смущает смех, –
тот, кто смеётся после всех, смеётся лучше всех!..)

Немного шумом оглушён от чужеродных масс,
Аркадий Львович Гольдензон подался в первый класс.
Там всюду хром и молибден, и в люстре потолок,
там на него глядят со стен Дега, Мане, Ван-Гог.
Ему несёт официант бутылочку вина,
ты эмигрант, не эмигрант – уплачено сполна.
Оркестр играет рок-н-ролл, ликует шумный порт.
Корабль снялся и пошёл, и начался курорт…

…Друзья мои, теперь я – пас, всё это – не по мне.
Я был в круизе как-то раз, ещё в родной стране.
В те времена нужда в рублях была мне не чужда,
я на шикарных кораблях не плавал никогда.
Но годы память не сотрут про тот один круиз –
незабываемый маршрут Алушта-Симеиз.
Я помню:
       синий небосвод, замызганный причал,
наш пароход на глади вод, и ветер, что крепчал,
весёлый боцман-старичок с седою головой,
и оцинкованный бачок с водою питьевой…
О, этот сервис а ля рюсс! Мне мысль о нём горька,
его я вовсе не берусь клеймить издалека.
Тут всё иначе – Боже мой, проблемы решены!..
Но те же чайки за кормой, и тот же плеск волны,
и те же грёзы наяву, как вечная беда:
горит закат, и я плыву
неведомо куда.
Мне этот путь не по плечу,
я трачу силы зря,
плыву, и плачу, и кричу –
отдайте якоря!
Отдайте иву у ручья,
и песни звук простой,
моих друзей, которых я
оставил за чертой,
отдайте радость первых строк,
страницы милых книг,
мой школьный праздничный звонок
и журавлиный крик, –
всё то, чем я привязан был
к родному очагу!..

Душа уходит на распыл – не пожелать врагу…

Но хватит, что-то я раскис. О чём я вёл рассказ?
Ах да, корабль, вино, круиз, каюта – первый класс,
бом-бом-брамсели и бушприт, жилет, пейзаж морской,
а мачта гнётся и скрипит, и в буре есть покой…

…Уже не видно берегов, в бассейнах весь бомонд.
Нигде ни туч, ни облаков, прозрачен горизонт.
Лежи, купайся, загорай и не считай минут,
и если есть на свете рай – то он, конечно, тут!
А вечерком, когда взойдёт блестящий диск луны,
оденет галстуки народ и белые штаны.
Коктейли, танцы, ресторан, не жизнь, а дивный сон!..
Вокруг – огромный океан, а в центре – Гольдензон.
Каюта – люкс, чиста, светла, весьма уютный вид.
Аркадий Львович, как дела? Неплохо – говорит.
Вокруг – Гоморра и Содом! Сейчас он съест банан,
попьёт коктейлю, а потом достанет чемодан…
И значит – время подошло раскрыть большой секрет:
там было двадцать пять кило газет,
       газет,
       газет!
Читатель скажет – вот те на! Чистейший мишигас!..
Конечно, там лежал «НА», что ”вами и для вас”,
неиссякающий родник, сияющий маяк,
советчик, спорщик и шутник, разумник и остряк.

Аркадий Львович Гольдензон – подписчик с первых дней –
вдыхал газету, как озон, и пристрастился к ней.
Он смаковал её в тиши – как жал на тормоза,
и наледь тонкая с души сходила, как слеза.
Он снова в жизни открывал высокий интерес,
и начинался карнавал, и мир сходил с небес…
А что? Забраться в дальний свет, за множество границ,
где близких нет, любимых нет и нет знакомых лиц,
крутись, вертись, язык калечь, любой работой горд,
но если есть родная речь – не так уж страшен чёрт!..

Он все газеты взял с собой, весь годовой комплект.
”НА” – не то, что их ”Плейбой” – восполнит интеллект,
он даст отраду лишний раз и сердцу, и уму.
Хочу сказать, что первый класс способствует тому.

Аркадий Львович Гольдензон вторую ночь не спит,
он весь в газету погружён, в родимый слог и быт.
Ему б гулять, крутить роман, в роскошестве поспать,
а он раскроет чемодан и бодрствует опять,
не дегустирует вина, не пьёт ни джин, ни скоч.
Вокруг покой и тишина. Но вдруг на третью ночь…


       (ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ)

Иностранные слова:

мишигас - сумасшествие (евр.)
джин, скоч - напитки (англ.)