Обитание.
Вчера отправились на обитание мы.
Кустов и ягод на обирание,
И в ступе медленное их размешивание,
Грибов засушенных в саду развешивание.
И лески тонкой в пруду разматывание,
И зёрен жёлтых в полях разбрасывание;
И в ульях мотыльков раззуживание,
Ведра потерянного на выуживание.
На медленное дождя слушанье,
И мяса в печке на тушенье,
Вращенье поворёжкой кушенья,
На огрода орошенье.
Проехав меры на дрезине,
Питающейся на керосине,
В болоте побывав, в трясине,
В лесу наевшись ягод синих,
Вошли в окрестностей мы сени.
(Сплелись, как корни, сосен тени);
Травы, пожухшей, словно сено,
Росли невиданные стены.
Вливалось в лес укромной гаванью
Раскидистое поле.
Мы завершили плаванье
В здесь бывшем доме.
***
Сегодня сладостно как пробуждение.
И созданным кажется всё для лени.
Метафора для рождения.
Расслабленности полны тени.
Неужто утро перевалило заполдень?
Кра сонно перебирает ноги.
(Моя кровать стояла западней,
Где было потемней немного.)
“Поддень сандалю,” - речью заспанной
Она - слегка - пробормотала;
Лицо было исцарапано:
На сене жёстком спала.
Я потянулся. Была покрыта дрёма
Из пятен солнечных полосками, как пол,
Как лестница, просвет проёма.
Тень занавески, словно мол.
*
Девочка вторит комично мне,
Пальцы, как крылья, топорщит.
Вьётся, ворочается на топчане,
Падает вдруг, хохочет.
*
Ногой, как гусицей, ползёт,
Сандали прикасается;
Пальцем носка её берёт,
Тесёмку мнёт,
И вверх бросается.
Гортанно голосом смеёт.
Хватает в воздухе руками,
Играет ей, как бы блином,
Подбрасывает, обжигается.
На пол крошит песком.
Кра вскочила, изогнув ногу, как носик чайника, и пытаясь надеть на неё сандалю.
От ударов Девочкиной босой пятки отдельные доски пола прогибались и резонировали, как струны рояля. - - Представь себе такой орган, - сказал я.
Из сада пахло сиренью, сухие букеты которой лежали у щелей в подвал.
Кра вскочила-таки в свою сандалю и радостно пошевелила пальцами, показавшимися в её устье.
Я швырнул её вторую сандалету, которую она, поймав, закрутила вокруг пальца за тесёмку, та порвалась и туфля улетела через полуприкрытое окно в сад, стукнувшись предварительно об стекло.
-Ой!
- Ай!
Я перегнулся через подоконник и увидел её лежащей на груде кирпича.
- Лезь!
Я заполнил собою окно.
-Давай, пушистый, - Девочка подтолкнула меня.
Весь сад одной наполнен розой:
Какое чудо обладанья.
Она оранжевой занозой
Повергла клумбу на рыданья.
Её душистость словно омут:
Шурши, листва!
И крылья трепыхаться могут
Мои - весьма!
И небо ныне полосатое:
Хвостатое оно.
А дальше облако косматое:
Плыви, кино.
*
Раскинуло свои кисти
Волосчатое древо
“Пойди, повисни, -
Оно - слева.”
*
Швырнув сандалю обратно в окно, -
И Девочка всплеснула руками, ловя её,
- Я поплыл в некошеной траве,
Барахтаясь в гребешках, бантиках и завитке.
Сел на бревно. Оно было горячим от солнца, выворачивавшего облака наизнанку своим светом. Его сухая, почти серебристая поверхность имела дырочки от жучков. Мне сразу стало как-то тепло. Горячий воздух забивался под пёрышки, лаская кожу. Я цокал клювом воздух. В тени неутомимой вереницей ползли муравьи.
Девочка выпорхнула через окно в сад. Её белое платье было в крупных синих горошинах. Она село на бревно рядом, ловя лицом солнце. Волосы вьющимся завитком обегали ухо.
В этом праздничном утре только лес на противоположной стороне поля отливал серёзной синевой. Ближний лес, окружавший дом с трёх остальных сторон, был прозрачен далеко вглубь. Вокруг сосен носилась мошкара. Эллипсы её орбит гипнотизировали взгляд.
Д: - Как пахнет роза. А вчера - не.
- Это роса проникла в нежные порицы на её волосках и вывела наружу пахучую субстанцию - возможно.
- Нет, это особая бабочка посидела на ней!
Я встал: - Как насчёт завтрака? - Хочешь?
Девочка задумалась на мгновенье, уперев сжатый кулачок в подбородок.
- Да, пожалуй... Или: пожалуйста!
- Идём.
***
Горами снега хлопок вкусный -
Мороженное из подвала -
Он вызывает шепот устный
И будет съеден до отвала.
Мой чай коричневый, твой - синий.
Твой в чашке жёлтой, мой - в прозрачной;
Три ириса изгибом линий
Играют, словно ветер - мачтой.
Рябит дубовая доска
Извивами своей структуры;
Как книга, хлеба два куска
Лежат, и вид у них понурый.
Грустит ненужная свеча;
Камин наполнен ожиданьем,
Окно бросает три луча,
Прозрачность кажется зеркальной.
Роняет вилку мой товарищ,
Вдруг не поймавший бутерброд;
Теперь внизу ты, что-то шаришь,
А вилка - вот она растёт!
В одной спиртовке пламя дома.
Ему не надобно ума,
Чтобы проворно и без грома
Лизать основу чугунка.
В углу лежит охапка сена -
Несостоявшийся букет
Но вяность эта тоже ценна -
“Его мы сварим на обед!”
“Сначала, впрочем, нарисуем:
О, как засохли васильки,
Сей лепесток неописуем:
Смотри их сколько: раз, два, три!”
Её чувствительность коснулась
Не то чтобы сухих, но всё ж,
И осторожно улыбнулась:
“Он не колючий, он - не ёж.”
“Уже не бабочка, ещё не ёж,
Он на себя ещё похож,
Он бледен, хрупок, но пригож.”
“И полон неких странных рож.”
Собрав в пригоршню всю охапку,
Прижав которую к груди,
Она согнула свою лапку -
Цветом - какая я, гляди!
Потом достала две соломки
И пробует из них плести.
Они уже сухи и ломки;
Углы их словно бы клыки.
“Смотри - вот поясок.
Его хочу на палец.
Иль можно пару у висок.
Сплети такой же, мой скиталец,
И в центр помести листок.”
Присев у окна, Девочка сплела целый коврик из соломинок сена. Отдельные цветки были бордюром по краям. Другие - штуки три - она вплела себе в волосы. Материал кончился, и я вышел в сад нарвать новых растений. Стало облачнее. Тележка на одном колесе была прислонена к покосившейся стене сарая. Внутри сарая я нашёл ржавый велосипед. Вернувшись с одуванчиками, лютиками и другими цветами, я предложил Девочке прогуляться до реки. Она вставила несколько высохших колосиков в щель в подоконнике. Получился плоский букет.
Я сказал, что я знаю, как сделать арболет из дервева, или хотя бы лук. Мы вооружились двумя перочинными ножиками и пошли собирать деревяшки. Девочка схватила какой-то брусок, более подходящий для печки, и начала его обстругивать. Я зашёл в лес, обрезал подхоодящий куст и нашёл жилистое растение для тетевы. В небольшом болотце я надрал чего-то вроде камышей, чтобы использовать это в качестве стрел.
Когда я вернулся, Девочка уже округлила свою деревяшку, но форма, к которой она стремилась, была пока не ясна. Я долго обстругивал основной прут лука. Девочка была уверена, что он скоро сломается. Наконец, я скрепил его жгутом-тетевой и встал в позу лесного охотника. Торжественно я натянул лук до предела: он не треснул! Тогда я взял длинный камыш и выпустил его в потолок. С глухим ударом камыш взорвался и вся комната наполнилась его перьями. Они кружились, как снег.
Камыш распался: ешьте, мыши,
Мой лук пронзителен и строг:
Он может дырки делать в крыше,
Барану вырвать может рог.
Она кружилась в этом снеге,
Пока ещё он не осел,
А я, как будто некий егерь,
Вторую себе выбрал цель.
И медленно её наметил,
Подняв и натянув свой лук.
Она, испуганная этим,
Закрылась перекрестьем рук
И тут же бросилась наружу
Вокруг меня свершая крюк,
Ногой попала в пуха лужу,
С собой схватила сук.
Я кинулся, та - в сад, за нею,
Дрожали доски в след,
Я чувствовал, что пламенею;
Она меняла цвет
На бархатный, лилово-синий.
Дорожку проложив в саду,
Мы избегали прямых линий,
Кружа, как птицы на лету.
Как я не целился: бесцельно.
Она умела уходить,
И только хитростью бесценной
Мог победить.
Я замер, угол взяв на мушку
С обратной стороны, и в точь
Свою я разрядил я пушку,
Когда она пыталась - прочь.
Она окуталась дымами, как будто перьями. Пушинки стекали с неё, как вода. Её взгляд коло меня нешуточным бешенством. Она замахнулась своим сухом и с беспредельной точностью швырнула его в меня. Я попытался отбиться луком, но сук запутался в тетиве и порвал её. Мы были квиты.
Девочка подошла отряхиваясь. Я выкинул сломанный лук в заросли безымянных для меня растений.
- Ты - коварен.
Я с достоинством поклонился.
- Ну, в следующий раз - погоди...
Прорвавшаяся улыбка смахнула серьёзное выражение её лица, как будто бы внезапно порвалась шкурка надутого помидора. Её глаза поочерёдно, а потом вместе, моргнули.
- Пойдём к реке?
- Пора.
- Купаться будем?
- Увидим. Может, рыбу поймаем.
***
Девочка побывала в сарае и вооружилась там сачком, которым сначала можно было ловить бабочек, а потом - живность в пруду.
Берег реки - лес;
Вереск в воде - влез.
Тает в траве песок,
Жёлтой земли мысок.
Бабочки в банке бьются,
Словно стучится сердце.
Их накрывает блюдце;
Крылья посыпаны перцем.
Один прыжок, другой, второй,
Её почти достал рукой;
Затем, схватив пустой сачок,
Ещё один свершил толчок,
Упал в кусты за стрекозой,
Но оказался я косой.
И улетела стрекоза,
Блестящих крылышек краса.
И только смех звенел, как дождь,
И хлопали её ладоши.
Я усмирил в копытах дрожь,
И корчить стал смешные рожи.
Надел я хлеба, как червя,
Мелькнула в воздухе петля,
Упала леска вниз без всплеска
И натянулась: резко-резко.
И вздрогнула моя рука.
Она кралась, как лань в засаде;
Нога в траве ползла - удав,
На свежевыросшей рассаде
Кормилась бабочка-кентавр!
Она в глаза ушла всем телом,
Очко сачка занесено,
Как птицы клюв над плодом спелым:
Сочка б попить: не суждено.
Она вспархнула, словно вспышка,
Из пушки брошенная пышка;
Комок прозрачного пушка.
Листа осеннего усышка,
Она проворна, словно мышка.
- Минует нашего мешка.
Мотнулась в воздухе нога:
Бросок был явно на ура.
Но промахнулася рука.
А бабочка, как мячик, - в небо,
Качая длинной головой,
Тогда как Девочка нелепо
Размахивала рукой.
*
Словно ленточка, наш путь вьётся,
Колокольчиком в груди - бьётся,
И глазок небес огнём светит,
И трава вокруг янтарь цедит.
Ручейком моя душа льётся,
Голосом звенит, поётся,
И сверкает, как всегда, солнце,
Освещая всей земли донце!
Серебра вода, как сласть, пьётся,
И сачок в руке дрожит, гнётся;
И звенит, стучит - блюдце
И наш путь всё кратче, куце.
Всех цветов нам видны лица
Одуванчик пушист, лисица,
И их стебли текут, льются,
И цветы вместе льнут, пьются.
Ветерок шелестит, вьётся,
И мой парус парушит, рвётся,
То натягивает, то мнётся.
Ураган вдали вдруг проснётся?
***
Мы приютились так уютно,
Как будто здесь не день, а - утро.
И я из лука выгнул лютню,
И ветви ивы, словно юрта.
Она звенит, как мандалина,
И не хватает апельсина,
Или хотя бы мандарина,
Чтобы запела её сила.
Вокруг ни солнца нет, ни ветра,
Хоть шляпа сделана из фетра.
Листы колышатся от флирта,
Они душисты, словно мирта.
В них и не ритмы нет, ни метра,
Но мы закутаны в их недра,
Колышущиеся столь мерно,
Как колокол под водой.
Зеркально пруда покрывало,
В нём так же тина есть, но мало,
Оно сверкает, словно лава,
Извергнутая из вулкана.
Говорят, что он глубок, колобок,
В нём подземный есть поток и латок,
Пусть лежит он на земле, как платок.
*
Камень прыгнул, как лягушка,
Озеро покрыв кругами.
Кочка всплыла, как подушка,
С водорослями-руками.
Бросил пару вверх камней,
Словно пару снегирей.
Гордость ветреная дней
Иве чуется сильней.
*
Бревно набухло от дыханья
Сырой, сверкающей воды.
Как чудно тины колыханье,
Как хороши её клубы.
Бревно - как крокодил в засаде -
В кустах. Расчелина ест ветвь.
Мы в этом дивном зоосаде...
*
Вот мы вернулись, и всё снова,
Не то чтобы впервой, но ново;
Вдали токующие совы
Какое-то талдычут слово.
Стола обеденного на сердцевине
Тихонько крыльями шуршат
Летающие нецепелины,
Похожие не на мышат.
*
Она скребёт тарелку вилкой,
Забавно шевеля рукой,
Как бы охотится за килькой
Изогнутой клюкой.
Она скребёт тарелку вилкой,
Грызёт невидимый предмет,
Закусывает как бы килькой
Пытается поддеть кревет.
Пустую шевеля посуду,
Изображает полноту;
Отбросив всякую рассуду,
Подносит бабочек ко рту.
*
Всем телом ты изображаешь голод,
Руками теребишь живот,
Из чашек строишь целый город,
В оскале страшном кривишь рот.
И клацают клещами зубы,
Теперь попробуй - улыбнись!
Нет, только надуваешь губы,
Или смеёшься ты, как лис.
Кусаешь в злобном вдохновеньи
Окутывающий плечи плед;
В руки тревожном мановеньи
Есть властный след.
Теперь приблизиться мне страшно,
Жмусь по углам я, словно крот,
Уже готовый к рукопашной.
Но мы посмотрим, чья возьмёт!
Я, как сопёр, пробрался к печке,
Горшки, как мины, разложил,
Зажёг в углах большие свечки,
Надрал из листьев жил.
Из подорожника жгуты жил,
Из подклубничника куски мяса
Я осторожно положил
В какое-то подобье каши.
В кафейнике развёл крем,
На блюдце дал хрен,
Пожарил пару грен,
Кусочки завернул в клен.
Далёкий вдруг раздался гром,
Как будто канул камень в омут,
Или упал в болото дом;
Дракон вдруг сбросил хомут...
- Никак, собралася гроза...
Сказала Девочка, грызя.
- О, задрожит в саду роза,
Водой наполнится лоза.
*
Клёцки варева моего,
Словно водоросли росли,
Нэцки кушанья твоего,
Сделанного из маслин.
Кучки ягодок чечевы -
Лечущее лече,
Лучше лепета бесны
И мудрей, чем вече.
Капли голода твоего
Выросли в (зубов) кристаллы;
Вякни - сразу же всего
Вдоволь тебе станет.
*
Весь лес гудит под весом сучьев,
Сгибающихся под дождём;
К стеклу прижавшись нос мы мучим,
Просвета облачного ждём.
Весна всегда светла росою,
Весьма в воде стоят леса,
Туман густой застыл сосною
И влажно дышат небеса.
Удары грома с гор скатились,
Как бочки - с грохотом, потом
Всё облаком густым накрылось;
И глуше, тяжелей стал гром.
Грозы суровое дыханье,
Оно, нам верно, не в первой,
Но грудь пронзает рокотанье,
И в сучьях раздаётся вой.
“Всё поросятно в выси (синей?)
Свинец сияющих небес
Парит над чудесами пиний,
Их словно пробует на вес.”
“Как будто тонкой шкурки ворос
Искристы небеса.
Один невидим глазу волос,
Но вместе - синяя листва.”
Другое море навевали
Стекающие вниз потоки.
Воспоминанья напевали:
Мы одиноки!
*
“Рис - рисовать! Овёс - весить!
Просо - о проза! Пшено - решено!
На крупах - крупа, на пестиках - песо,
На листиях - лисы и рожь рожена.”
Удар по крыше дома грома
Разбил засовы - полилось
Раскручивающееся известье,
По имени - известно - дождь.
*
Я породил зверька -
Играет ласково он красными клыками,
Гудит слегка,
Рыгает искрами, снопами.
Урчит котёнок мой, рычит, тигрится,
И я ему уже не мать, а львица,
Терзает кости он, грызёт, смеётся,
Всем телом он дрожит и бьётся,
Вверх из него летит синица - птица,
Над ним дымок летит, клубиться.
Как знамя плещутся его усы и уши,
И сердце, как мотор, трещит.
А угольки внизу - как груши,
Они сверкают, как гранит.
В трубе хвостом он синим вьётся,
Заглушка лепестком дрожит,
Но он торжествен, он смеётся,
Он, как вода, порой, журчит.
*
Свечки бросают смешные тени;
Пляшут, как черти, вещи вокруг.
Луч, как копьё, прорезает сени.
Вдруг изогнулся он, словно лук.
*
Тихо тепло огня.
Тело теплом полно.
Сумерки - время дня.
Хочется лечь на дно.
Кутится Девочка в плед,
Глаз не играет блеском,
Туча погасла свет,
Дождь так к лицу занавескам.
Небо журчит вокруг.
Можно проспать до утра.
Это решенье - мудро.
Воду вбирает пруд.
*
Ёжась, лежит, закаталась - не стынет,
Вязнет во сне, как в берлоге - медведь.
Ноги - во тьме, но глаза ещё видят.
“Хочется спать” некуда деть.
Руки обняв, смотрит прилежно,
Как я присел - рядом и нежно.
Губы надулись - сон - это важно
“В недра его ухожу я отважно.”
*
Вокруг не пышно всё, отнюдь - пушисто.
Рюшей не надо мне, коль мягко, чисто.
В кровати холодно моей и пусто -
Она - как речки сухой русло.
*
Весь дом располагает к дрёме,
Пока не ночь, а вещи серы.
Мечтают ноги об истоме,
Они устали, словно звери.
*
По озера льду иду, наблюдая тьму.
Внезапен осколков укол -
Под мной провалился стол,
И вот я лечу на луну,
Зелёную на куму.
*
Проснулись. Вот - не ночь, а вечер.
Прохладный ветер свернул дождь,
Огонь ушёл в глубины печи,
И на столе без дела нож.
Зажёг я свечи. Вокруг всё жёлто.
Я бодр очень - и надолго.
Вокруг всё создано для игр домашних.
Вопрос “Не поздно ли?” - здесь не из важных.
Достал ларец я, вынул шашки,
А ты одела хитон до пола,
Налила чай горячий в чашки,
Черёмуху внесла из холла.
Расставил фишки я, придумал ход,
А ты уселась, лицо опёрла
На лепестковый пальцев свод;
Не видно стало горла.
*
Твоя улыбка повисла косо,
И кончик губки слегка закусан;
Заострились формы носа,
И прядь волос свисает усом.
Но вот запуталось всё положенье,
Вся комната до фишек сжалась;
И в поисках разрешенья
Ты извивалась.
Игры прозрачной свернулись кольца;
Как тельце спрута, нити смысла.
Ты мандарина щиплешь дольца,
И тишина вокруг повисла.
*
Терзаешь край стола до побеленья пальцев
И щепку от доски, как заусенец, рвёшь.
Но вдруг, внутри спрута, в одном из малых зальцев
Увидела решенье - и вот уже живёшь.
*
Слились в экстазе мы, как воды в тазе,
Как будто квази какой-то мази.
Сплелись, как спруты мы или кроты,
Внутри захватывающей всё игры.
Внутри единого нам вдохновенья
Здесь всё рассчитано до дуновенья.
Во всяком веяньи мы квиты,
В единстве свиты.
Пусть наша песенка не спета,
Пусть небо полнится ответа,
Пусть за окном царица тьма -
С тобой не одного мы цвета,
Затеряны в средине лета,
Разбужены в средине сна.
*
В игре вдруг новое развилось действо:
Добрались фишки до угла,
И взято было казначейство
И казнь невдалеке была.
Казалось, оба мы погибли;
Казалось, рухнет супердом.
Мала надежда, как колибри.
Далёкий вдруг раздался гром.
- Гроза, как будто бы, вернулась.
Не обойтись и без дождя.
Какая всё же была дурость,
Что шляпа во дворе моя………. . .
- Така она уже промокла!
- Могла бы сохнуть до утра.
Теперь же будет, словно свёкла,
Айда её сюда.
Я осторожно вышел в ночь.
Всё было сыро, скользко, мокро.
Казалось, тьму не превозмочь;
Как шляпка та продрогла!
Туда, сюда: нигде её.
Забыта, спрятана, зарыта.
А там, за лесом, снова льёт -
Хоть подставляй корыто.
- Куда девала ты колпак? -
Спросил бесовку я.
- Быть может, бросила в гамак,
Хоть место ей - скамья.
*
- Тут пусто, тоже - там, так - где?
- Лежит, наверно, в глубине.
Сейчас спущу я свой носок,
Надену тапочки кусок,
И отыщу её вобще.
Боясь воды, она скакала,
Но всё же влагу задевала,
И взвизгивала, как оса,
Как пляшущая краса.
Вода за шиворот вся норовила,
С стеблей текло, и с веток лило,
Но не умерить огня пыла,
- "Я не из тех, что нору свила -
И оплыла."
Ты поскользнулась и упала.
Земля вокруг мягка, но мало.
И сыро твоё платье стало.
На нём осталось гало.
Ты поскользнулась о незабудки.
Остры бутончики, как коготки.
Был издан крик вертлявой утки.
Вставай, давай, глаза протри.
А вот промокшая скамья,
Что не подходит для спанья.
Повис за ней пустой гамак,
Под ним цветёт, конечно, мак.
А стол блестит, как полымя.
Но это тёмное пятно,
То не луна, не звёзд пятно,
А что-то, в сущности, одно:
Наверное - оно!
Вот именно - повисла шляпа
На выросшем чуть-чуть сучке.
Нет кляпа для такого ляпа:
Забыть о нём, как о пучке.
Вот мы вернулись, полубосы,
С добычей чудной, словно осы.
Надела на себя ты бусы,
Приклеил я усы.
Ты улыбаешься раскосо
В глазах - ухмылка от лисы.
Вот ты крадёшься топкой строгой,
И пятка дивно давит пол;
Окутана ты некой тогой,
Нахохлилась, как тот орёл!
Ты медленно вокруг танцуешь,
И чавкает забавно рот,
Но ты узнаешь, ты почуешь,
Какой тебе создал я грот.
Ты резво скачешь раз в два шага,
И глаз косой, как льдина, нзит.
О нас какая б вышла сага,
Коль рядом был хорош пиит!
Ты мчишься, подзадрав коленки,
А брови, словно червячки,
Как молоко сбежавшей пенки,
Танцуют эти мальчики.
Ты хлопаешь взалив в ладоши,
Одна другую ими трёшь,
Надела тапки, как галоши,
На них - и вот уже куёшь.
Ты пляшешь по уши в фанфарах
А я стою, как фанфарон,
В лучах свечей, как будто в фарах,
Ты - стрекоза, я - фараон.
Ногами бьёшь незримы цели,
Засовываешь пальцы в щель,
Теперь, гляди-ка, мы запели
И новую, поди ж ты, трель.
Вот мы проснёмся и не вспомним,
Зачем бесились этой ночью,
Зато поймём мы, что наш сон мним,
В сравненье с тем, что помнят очи.
На стол вскочила и, притоптывая,
Бросаешь руки вверх и вниз.
Какая ты сегодня оптовая,
Какой сегодня визг!
Ты изгибаешь ступней выступы
От исступленья...
О, нам не чужды эти приступы
И вдохновения...
Ты чашки быстро расшвыряла,
Разбила две их или три;
И нос. платок ты изорвала,
И в ужасе ужались тли,
Прижавшись к нитям покрывала.
*
Копоть, как тень, проползла по заслонке.
Вот тебе ночь, чьи бокалы так звонки!
Утро прокралось блестящей ириской;
Будешь ли нынче такой же ты искрой?
Солнце лучами коснулось предметов.
Много ли солнцу нужно ответов?
Станешь ль сегодня ты ласковой киской
Или пребудешь смеющейся взвизгой?
Будешь ли ты изворотливо-склизской
Или простой, словно глиняна миска?
*
Солнце пилою рубит оконце,
Доски лучей, улыбаясь, текут;
Ты на своём восседаешь тронце,
Искры, как спицы, капельки ткут.
*
Рассыпаны брызги от умыванья,
И в каждой, как в линзе, собрался в пучок
Направленный с неба кинжал обожанья,
Пропеть всё насквозь готовый сверчок.
Махрово волнисто-древесное тело,
И добры морщинки его черешков.
Давно уже сухо, давно оно спело,
И твёрже ещё любых корешков.
*
Как улыбаются брильянты
Вдруг разбежавшейся росы!
Две капельки, как дуэлянты,
Готовы слиться на пари.
*
Ты гребень в волосы заносишь,
Чего-то тихо ковыряешь,
Как будто сено своё косишь,
И достаёшь, и проверяешь.
*
“Ну-ка, зеркальце, скажи,
Но только мне не корчи рожи,
Не много ли набухло ржи
Вокруг моей блестящей кожи?”
Но смотрит зеркало всегда
Невозмутимо на власа.
Незамутима их краса,
Как будто давешня роса.
Вот хмуришь лоб, набухли брови
И глаз налился глубиной, -
Ты корчишь рожи, стоя вровень
С пластиной зеркала пустой.
*
Из леса выскочила птичка -
- Улыбка на твоём лице -
Она цветам в саду сестричка,
Уселась на крыльце.
Она чирикает и пляшет,
И в даль дремучую зовёт,
И крыльями забавно машет,
И гнёздышко из прутьев вьёт.
Она танцует, как огурчик,
И семечко одно клюёт,
Хватает осторожно лучик,
И изгибает, и грызёт.
От этого мы обомлели чуда,
Как будто сели мы на мель,
Вся наша выпала рассуда:
И я остолбенел, как ель.
Мы оба вышли и стояли
И медленно вперёд глядели,
Друг друга за руки держали,
И столбенели.
А птичка прыгала, резвилась,
И трелями вся ввысь лилась,
Вокруг столба кругами вилась,
Между подпорками пилась.
Она внезапно вдруг погасла,
Скакнула в даль и скрылась там,
Комок сияющего масла
Подаренный пространством нам.
*
“Да, это чудо, оно нам дар,
Знак, что всё неспроста;
Признак Творца, иного навар
Солнце его - красота.”
*
Какая синяя она, в каких прожилках!
Какое совершенство форм,
Сияет в лапочковых вилках,
Какой ей, нужен, видно, корм!
*
Мы сели за стол и съели,
Каждый, чего хотели.
Мы выпили сок снежинок,
Красивых, как сто пружинок.
Сожрали мы синюю кашу,
Которой не было краше.
Пожарили шишек рыжих,
Разлапистых вкусных пышек.
Погрызли сушёную кожу,
Нашли её вкусной тоже.
*
От перепёлки день встрепенулся,
Иголки колючи в лесу,
И ёлки сверкают, и сук потянулся,
Я день, как колонну, несу.
*
Теперь мы можем в поход отправиться,
Куда бы нынче нам задеваться?
Пойдём цветами в полях баловаться?
Или с мячом будем играться?
*
Девочка радостна вся спозаранку
Утра раскрылся сверкающий рай,
Здравствуй, кричит, и включает шарманку,
В майке разорванной празднует май.
Пляшет, хохочет, - и корчит, умора,
Рожи, гримасы, корявые рты.
Ну-ка, налей мне немного задора, -
Вдруг предлагаешь ты.
Утра прозрачного радостны танцы
Тень улетела ночи густой.
Мы поскакали, протуберанцы,
- Прыг, раз, два, три - и стой!
Золото солнца - свет в виде сена
Сеет лучами зеркала сцена.
Пышет прозрачным дали безбрежность,
Утром во всём появляется нежность.
*
Радость улыбки - всё, что косое,
Всё, что сверкает в пляске прибоя,
Всё, что в пронзительной ясности взгляда
Вдруг раскрывает: это отрада.
Радость улыбки - всё, что смеётся,
Всё, что сверкает, играет и льётся,
Всё, что лучится в прозрачности света,
Всё, что само есть источник рассвета.
*
Вот мы отправились, собрав мешочки.
Мы на горизонте, словно две точки.
Вот мы добрались до перелесков
Всем выдаваясь поступью тресков.
Вот мы поели на тихой поляне
Дальше пошли опять мы полями.
Вот мы напились воды из ручья,
Брызгаясь, плача, крича и урча.
Вот мы в тени пощипали траву
“Я щас таких цветочков нарву!”
Вот мы пришли к большому пруду.
Пруд словно ртуть,
Как руда - гладь
Сколько ни дуть,
Холодна ладь.
(И меня погладь)
Пруд словно грудь,
Осока – рать
Сколько ни дуть
Незбывна стать.
В проруби рыбы скрытая чудь
Вынырнет быстро
И – тут как туть.
В проруби крабы – рабы рыбака
Хап – и откусана чья-то рука.
Устроились на отдых вить гнездо,
Набрали много сучьев и прутинок.
Нам нынче с солнцем повезло.
Давай, я предложил, искать личинок.
Мы стали землю ковырять,
Выискивая этих белых,
И вскоре обнаружили их рать,
Шевелящихся и спелых.
*
Темень, ветер в округе, шумы,
Ночь подошла незаметно.
Солнца закат упустили мы;
Только в избе разноцветно.
Пламя свечей играет тенями,
Сыпь их по стенам имеет ритм;
Пусть темнота – удача с нами.
Пахнет тихонько митр.
Девочка зверем постель свою роет,
Ищет чего-то она.
Щас улыбнётся и стол нам накроет;
Шарик она нашла.
Ветер шуршит соломой на крыше,
Ищет чего-то в ней,
Или у нас появились мыши,
Или растёт соловей.
*
Солнце в зените. Жара разморила.
Плети повисли кистей.
Пыль в даль столбом; кусты розмарина.
Про облака нету вестей.
Ноги висят, ботинок свисает,
Вся развалилась она в гамаке.
День недвижим, солнце сияет,
Но всё не скучно мне.
*
Прозрачные глаза – вся сущность взгляда.
Коль брызжет смех – вы смочены слезой,
Улыбкой век из вас сквозит отрада,
Ресницы цедят взор игольчатой листвой.
Внимательность глазниц – пронзительные линзы
Задорный льют свой свет, вперёд и на лицо,
Судьба их хороша - не знать другой отчизны,
Как та, что прямо здесь и налицо.
Не ящур твой пращур – твой пёрышком прищур,
Он полон извилин, любви к вещам,
Он чаще и тише, и выше, и чище
И веки изгибом сродни губам.
Синь отразившаяся свода,
В глазах, и солнца чёрный шар,
Вся символически природа
Здесь наизнанку. Вот источник чар.
Ты вся наискосок: и взгляд, и плоскость взгляда,
Как будто под углом заметно всё слегка,
Разглядываешь мир, коль словно он шарада,
Загаданная нам отныне на века.
Вся села набекрень: и как так можно?
Изогнута везде, и вся – чуть-чуть
Вот повернулась осторожно –
Возможно, в этом суть.
*
Чуткие очи
Ловят ловко луч,
Но во всём не мочи,
Вечер полон туч.
*
Вокруг всё вяло.
Уже припала ночь на лапу;
Рассеянность возобладала.
Ты дала ляпу.
И окончательно всё стихло –
Ты только пискни!
Пропало стило.
Я выпью виски.
Налью из миски –
Ты только прысни;
Вот две ириски
И ты не кисни.
Всё равновесно здесь,
Как в зазеркалье;
Всему здесь место есть,
Во всём сверкание.
Всё чуть колышится, как под водою,
Всё чуть шевелится, как мы с тобою.
Во всём есть щупальцы, свои зацепки;
Они изогнуты, как будто скрепки.
Но весь подводный мир из зазеркалия
Как будто создан для развлекания:
Он требует плескания.
Вереска плеск и натянутость леск,
Ветер… - Ба-бах! и ужасный треск
Вдруг прерывает теченье стиха:
Вот и порвалось всё, что слегка.
*
Челюсть сводит сахара лесть,
Жирная кура глоткой торчит.
Чипсы хрустят как кровельна жесть
Как пылесос, желудок урчит.
Щепотка глаз рассеяно сияет
И пальцы скатерть теребят.
Даль пожелтела, солнце скоро сядет,
И облака, как пёрышки, парят.
*
Ветер вылакал облака,
Тучи улетучились;
И заря уволокла,
Всё что в небе пучилось.
Дождь вдали стоит стеной,
А над нами радуга,
Пахнет сеном и сосной,
Нам и это на руку.