Оторопь, сонная дрожь
в цепенеющих лужицах.
Люди проходят неслышно.
И мимо. И сквозь.
Крылья кирпичные
снова готовы разрушиться -
в жертву бескрылым
крылатым взлететь не пришлось.
Липкими пальцами
вечер листает названия
игр в передоз,
как меню вороных полусфер,
из нелюбви сотворя
нерушимое здание
времени, места
и лучших на свете манер.
Ночь измеряется утром -
причинами каяться,
синим свинцом
в зацветающих алым губах
и перекурами...
Вещими снами на пятницы
боги с пророками
"завтра" ведут на цепях.
Соткана боль из чужих
междометий - в проклятие,
сложен из кубиков льда
лабиринт немоты,
крепость абсента прославилась
полным невзятием -
сторож-бармен
поливает сухие цветы.
Что-то случилось...
На ровных развалах анапеста
кляксы аляписто
метили лица анфас.
Так, помолившись,
священник с семейством за трапезой
хищно слизали с тарелок
предчувствие нас.
Мой Вавилон...
На каком языке эзотерика
миру предложит
разрушить твои имена?..
На антрацитовом срезе
беззвёздного берега -
башня одна безымянная
снова видна.