Пифагор вышел рано утром из Метапонта с двумя своими учениками.
Он не сказал им, для какой цели взял их с собой.
По дороге они беседовали о тайнах жизни, и символах и числах, которые передают в мир смертных знания богов.
И вот, учитель остановился перед воротами одного небольшого селения.
И многозначительно сказал ученикам:
– Не общайтесь с жителями этого места...
Молодые философы в знак согласия коснулись рукой своих губ, и накинули на головы плащи.
Пифагор шёл молча, только изредка поправлял складки своей тоги, и перебирал пальцами цепочку с медальоном великой Геры.
Когда путники из Метапонта вышли на главную площадь этого небольшого города, их стал окрикивать местный торговец.
Вид он имел весьма забавный, весь увешанный примитивными амулетами выдуманных им божеств, он в правой руке держал кубок из начищенной меди, выдавая его за золото, а в левой меха с дешевым кислым вином.
При этом он распевал сельские дифирамбы Бахусу в примитивном ямбе.
Увидев Пифагора, торговец громко засмеялся, и закричал что есть мочи:
– Смотрите! К нам пришли жонглеры, они будут смешить порядочных граждан! Смотрите, смотрите! – визжал захлёбываясь в смехе глупец, – тога греческая, а тюрбан гадателей из Вавилона...
К смехотворцу стали сбегаться местные зеваки, они знали, как оскорбляет этот человек всех новых людей приходящих в его селение.
Девки с красными от румян щеками, надменные до примитивности молодые мужчины, беззубые старики, брызжущие вонючей слюной старухи – все сбежались на вакхический крик торгаша.
Им уже не важно было над чем или над кем они смеются, они впали в судорожный экстаз безумия своей глупости...
Один из учеников не сдержал своего гнева, и обернувшись к толпе выкрикнул:
– Безродные псы, вам ли лаять на того, кто знает смысл жизни!...
Пифагор взял ученика под локоть, и ускорил шаг.
Но он не унимался, и, вырвавшись от руки учителя, побежал к многоголовой гидре невежества.
Напрасно мудрый Пифагор звал ученика, тот уже не слышал голос учителя...
А толпа вопила:
– Так в чём смысл жизни?! И не говори нам странными словами, и сбивчивым голосом, ведь среди нас есть и образованные люди, способные осмеять тебя...
Напрасно ученик говорил им о тайне божественных имён, о сокровенных числах мироздания...
Когда философ из Метапонта покинул город глупцов, оставшийся с ним ученик, спросил его:
– Мудрый учитель... Для чего мы пришли в эти места?
– Мой друг, – печально ответил Пифагор, – я видел во сне видение от премудрой Геры, явилась мне в сиянии бессмертия радужная лёгкокрылая Ирис, и спросила меня, – уверен ли ты, что твои ученики преданы единой истине, о которой ты возвестил им?
Сходи в селение на юг от твоего города, и испытай своих двух самых преданных учеников.
Мудрый человек не будет спорить с глупцами тех мест, неразумный же останется с ними, и вскоре станет таким как они...
Так говорит бессмертное небо вечных богов!
Вот я и послушал повеление Ириды.
А в истинности её слов, ты убедился сегодня...
Те кто останутся со мной, имеют душу благородного происхождения, их рождение от мира высших идей.
Их сердцу покровительствует добрый гений, сердца же внешних – обитель даймонов зла.
Их души противится озарению от истины, поэтому преуспевают в исскустве осуждения и осмеяния.
Они не способны постигнуть благо, оно не усваивается их душами.
Не спорь с такими людьми, они не ищут добро, их музы мрачные Гарпии, их обитель – безвидный Аид, где умирает уходящее за горизонт солнце.
И замолчал «тот, о ком объявила Пифия», сын Мнесарха, и только глупый смех, доносившейся из города, тревожил уже вечерние долины Ионического побережья Италии.
– Что ты нам читаешь орфические гимны, – донесло голоса пьяной толпы эхо, – Пой с нами забавные и простые песни Вакха!