Мистика для Одичелова – 12 миниатюр.
Мы смотрим, или Око смотрит на нас? Мистика для Одиночества, царящего в ночном небе расцвеченного огнями Большого Города. Вот лик его в конце вон того переулка глухой древней улочки над манекенами, шагающими отрепетированным солдатским шагом…
Ать-два, ать-два!
ЖЁЛТЫЙ ПОРТРЕТ
НЕСЧАСТНОЕ СЧАСТЬЕ
РАВНОВЕСИЕ
ПОДУШКА
ТРУДНО БЫТЬ БОГОМ
ЗАПАХ СЫНА
МАНЕКЕН
КУПОЛ
ПОДАРОК АНГЕЛА
БЕССОННИЦА
СЛАДОСТЬ СМЕРТИ
СУДЬБА
«Следует ли публиковать эту рукопись – это уж разумеется,
а также когда и где, - во всём этом я полагаюсь на тебя»
(Акутагава Рюноскэ)
____________________________________
Жёлтый портрет
Он… внутренним взором видел, как этот мрачный пейзаж окинул пронизывающим взором голландец с обрезанным ухом, с длинной трубкой в зубах…
«КАРТИНА» (Акутагава Рюноскэ)
Слякоть, шипенье зимы.
Серость неба; звёзды немы; звёзды - не мы.
На жёлтом портрете, - он говорит, - мужик из Орла.
- Из Арле...
- На нём ушанка, значит, зима. Бомж - из Орла…
- Мир состоит не только из счастливчиков.
Боч улыбается элегантному прохожему,
Портрету с витрины, на бомжа похожего.
Идёт, насвистывая из любимых мотивчиков.
«С такою рожею», «Мон шер» и «про Заразу»
Поёт он городу, воняющему газами...
Облака обращаются под его взором:
Эти - в бороду; а те – узором,
Изломом веток – в округлые женские щёки.
Из трещин стен, как из вен, он выдавит соки,
Когда вернётся в подвал
Разрушенного взрывом мироздания.
Он хочет жрать и пить, и он три дня не спал.
Он так устал
От богова к себе внимания…
В сумерках дождливого зимнего вечера
Ничто ещё Никем не засвечено...
Я - не я, - рассуждает Боч про это явление.
И вдруг пред ним – как наваждение:
Худой, узколицый, обрезано ухо,
В жёлтых глазах веселится мука,
В зубах зажата длинная трубка,
Сквозь пелену дождя огоньком
Рвется мерцанье тигрового глаза…
Боч почуял рычащим нутром –
В город снова пришла зараза…
А в городе этом жили тайком
Все и всегда. Испокон веков…
КОНЕЦ
МИНИАТЮРЫ ПЕРВОЙ