Пока судьи Нового Конкурса заняты оценкой стихов участников, организаторы Нового Конкурса планируют развлекать участников. Танцы в нашей сегодняшней культурной программе не предусмотрены, поэтому начнём с более серьёзного. Размышления о поэзии. Что для Вас поэзия, какое влияние она оказывает на жизнь, почему Вы пишете стихи? Вопросы слишком широкие и абстрактные, Вы сами можете определять направления беседы в своих рецензиях, приводить полезные ссылки. Организаторы планируют составить небольшой список вопросов для судей Нового Конкурса и намерены взять у них интервью после завершения первого тура или позднее. Ваши вопросы судьям о их приоритетах в поэзии весьма приветствуются.
Как затравка – две цитаты поэтов о Поэзии.
Иннокентий Анненский.
«Что такое поэзия? Этого я не знаю. Но если бы я и знал, что такое поэзия (ты простишь мне, неясная тень, этот плагиат!), то не сумел бы выразить своего знания или, наконец, даже подобрав и сложив подходящие слова, все равно никем бы не был понят. Вообще есть реальности, которые, по-видимому, лучше вовсе не определять. Разве есть покрой одежды, достойный Милосской богини?
Из бесчисленных определений поэзии, которые я когда-то находил в книгах
и придумывал сам (ничего не может быть проще и бесполезней этого занятия), в
настоящую минуту мне вспоминаются два.
Кажется, в "Солнце мертвых" {1} я читал чьи-то прекрасные слова, что
последним из поэтов был Орфей, а один очень ученый гибрид сказал, что
"поэзия есть пережиток мифологии" {2}. Этот несчастный уже умер... Да и
разве можно было жить с таким сознанием? Два уцелевших в моей памяти
определения, несмотря на их разноречивость, построены, в сущности, на одном
и том же постулате "золотого века в прошлом".»
Иннокентий Анненский. "Что такое поэзия?"
http://az.lib.ru/a/annenskij_i_f/text_0350.shtml
Иосиф Бродский.
«Меня как-то спросили: что в поэте такого особенного? Одно из возможных объяснений таково: сочинение стихов — процесс очень личный. Это на самом деле процесс познания. Приведу очень простой пример. Когда вы рифмуете две вещи, которые до того не составляли пары, между ними развивается некоторое родство. Предположим, строка заканчивается словом «moon» («луна»). Ты начинаешь присматриваться к языку в поисках рифмы или соответствия, и рано или поздно приходишь к слову «spoon» («ложка»). Изначально ты предполагаешь, что это неудачно, поскольку между луной и ложкой нет никакой связи. Потом ты начинаешь думать. И думаешь: так ли это? Может быть, и есть. Прежде всего, обе неодушевленны; у обеих металлическое сияние. Etc., etc. Ты устанавливаешь между ними связь. И эта связь создает потрясающее ускорение. Она помогает тебе понять что-то в природе вещей, в природе луны и природе ложки. Возможно, даже в природе связи этих двух вещей. Потом ты осознаешь, что здесь был задействован совершенно иной механизм, чем в любом другом направлении работы, в любой другой профессии, в другом роде занятий. И ты можешь очень быстро за это зацепиться. В процессе сочинения интересно то, что при этом ты используешь одновременно все три известных человеку метода познания: 1) аналитический процесс; 2) процесс интуитивного синтеза и 3) откровение. Другими словами, ты действуешь по западному методу — в аналитической манере, и по восточному — посредством интуитивного процесса. Твоя работа олицетворяет их слияние. При любом другом занятии ты остановишься только на одном способе действий.»
Из беседы И. Бродского и Д. Уолкотта
http://noblit.ru/content/view/211/33/