Завтра будет уже четверть века с тех пор как я впервые закатила скандал.
Забавно... Ведь я до сих пор так толком и не знаю, кто меня на съеденье этому миру отдал.
Кто-то из семейных людей на маминых фотках был, как выяснилось, и моим отцом.
А потом он, как и все, спился, нарезал кони - и дело с концом.
Вот уже пару десятилетий моя мать не решается смотреть мне в глаза.
Это потому что в пять лет я задала ей вопрос, на который она не нашлась ничего сказать.
Это сейчас все мои друзья думают, что в слове "минет" нет ничего такого...
А тогда она вряд ли могла предположить, откуда я знаю такое недетское слово.
Когда мне было шестнадцать, я не дала одному сорванцу.
Он рассердился, пошел в туалет, а когда вышел, зачем-то ударил меня по лицу.
Это потом я на себе ощутила, как это трудно - хотеть, но терпеть.
А в тот день от обиды и боли хотелось заставить одного из нас умереть.
Самоубийцы не попадают в рай. Я это почти стопроцентно знаю.
И не потому что им уготован ад. А потому что просто нет никакого рая.
Впрочем, и ада, скорей всего, тоже нет. Но это не так уж и важно, да?
Если Бог такой, каким его рисуют в книжках, я не хочу повстречаться с ним никогда.