Угрюм, задумчив и невесел,
став никому ненужной тенью,
я плыл во тьме, влеком теченьем,
без цели, не касаясь вёсел.
Как безнадёжно был влюблён я!
Где вихрем вырваны все вехи,
ночные странствия утехой
мне стали, одинокий чёлн мой –
моим прибежищем. Всем тучам
и всем штормам недосягаем,
я сам себя терял в угаре,
жестокой ревностью измучен.
Извне такой же тьмой объятый,
я вдаль глядел, смиряя сердце,
но вдруг очнулся: что за дерзость?
Мою толкнула лодка чья-то.
Мне безобразие такое
во сне бы жутком не приснилось:
чтоб кто-то светлую унылость
мою посмел побеспокоить!
Вопросом мог вражду посеять,
вопрос бы мог звучать неловко.
Ответа нет. Хозяин лодки
исчез. Он был потерян ею.
Огни вселенной не погасли,
дно лодки озаряя светом,
но одинокость лодки этой
была моей в сто крат ужасней.
Так с прежним справившись дурманом,
я тосковал теперь по суше.
И не терзали больше душу
любовью вызванные раны.