Он с утра плетет кленовые кроны в нимб,
Он берет себе одно яблоко, багет один.
Он приходит в дом, садится уныло за стол,
На бумаге мантиссы проводят небрежный фол.
Он не знает песен, он не умеет петь.
У него в столе икона, фонограф, плеть.
Он боится слыть первой, не пользуется вторым,
Третья вещь - насмешка юрких домашних нимф.
Она редко бывает и не остается с ним,
Она знает его в бреду - небритым, хмельным.
Она вертит словами, играет в женщину-вамп.
На бумаге слова превращаются в вязкий штамп.
Она не знает стихов, она не умеет читать.
У нее под рубашкой трясина, впадина, гать.
Она любит торшеры и плачущих зреть у ног,
Тихо гладить по темечку - что же, не Бог, не Бог...
Она надевает шарф, закрывает старый буфет.
Он морщится, он похож на старого гунна.
Она говорит негромко: «А если меня нет?»
А он отвечает: «Есть. Я тебя придумал.»