Поход Игоря на Грецию
В год 6452
Собрал Игорь войско: варягов, полян,
В залог печенегов; тиверцев, славян.
Поднял паруса в быстроходных ладьях
И воинов храбрых на быстрых конях,
И войско большое, разрухой грозя
На греков повел, отомстить за себя.
Корсунцы, прослышав об этой беде
Гонцов посылали к царю по воде,
О войске с испугом ему говорят:
«Идут без числа на тебя воевать».
Бояре, послы от Романа-царя
Вмиг посланы к Игорю – медлить нельзя.
С мольбою свой взор обратили к нему:
«Нам, Игорь, теперь воевать ни к чему,
Возьми ту же дань, что Олег прежде брал».
И Игорь дружину большую собрал.
С дружиной своею он держит совет:
Какой же Роману отправить ответ?
«Чего еще нужно? Не бившись все взять,
А разве кто знает, кому погибать?
Кто с морем в союзе? Его одолеть
Нелегкое дело – повсюду ждет смерть».
Послушал их Игорь, взял золото греков,
В болгарскую землю послал печенегов,
А сам, не встречая в походе преград,
С богатой добычей вернулся назад.
Сказание о Белогородском киселе
В год 6505
Владимир уже не искал громкой славы,
И мирно с ним жили другие державы.
Лишь только, как прежде, одни печенеги
На Русь беспрестанно свершали набеги.
И старцы великому князю сказали:
«В границах порядок ввести не пора ли?
Ты должен грозой быть для наших врагов».
И вновь зазвучал звон мечей и щитов.
Но чтобы не быть одиноким в борьбе,
Он северный люд призывает к себе.
Заставы должны храбрецы укрепить
Поганою кровью поля окропить.
Владимир отправился в Новгород вскоре,
Лишь только ушел – приключилося горе:
Прослышали вороги и объявились,
К реке Ирпень с войском своим подступились.
Белгород-заставу они окружили
И голод осадой своей учинили.
Все знали, что помощи ждать издалече
Собрался народ, и решил он на вече:
«Чем зря погибать – лучше ворогу сдаться,
И кто-то в живых тогда сможет остаться».
Тут старец один обратился к народу:
«Нельзя ли еще не сдаваться немного? –
И в голосе этом звучала тревога, -
В борьбе с печенегами – хитрость подмога.
Прошу лишь три дня я народ подождать,
И лютому ворогу град не сдавать.
Послушайте то, что я делать велю,
В три дня печенегов от стен отгоню».
В три дня наварили кисель и сыты,
Заполнили ими колодцы пусты,
Которые вырыли здесь по приказу,
И ждут: может, новые будут указы?
А старец заложников к ворогу шлет,
И лучших мужей к себе в город зовет.
Довольны враги, шлют посланников в град,
Радушно их встретили и говорят:
«Зачем себя губите? Город не взять.
Бессмысленно, можете долго стоять.
Мы пищу имеем свою от земли».
И к дивным колодцам мужей повели.
Вернулись посланцы, поведали чудо:
«Измором не взять, не пора ли отсюда
Вернуться в раздольные вольные степи?»
И, войско подняв, отошли печенеги.
Слово о погибели Русской земли
Светло светлая земля Русская,
Красотой она преисполнена.
Чиста гладь озер и простор полей,
Реки хладные, круты горушки.
Города великие, славные,
Божьи храмы и князи грозные:
Всем полна еси земля Русская,
Православная, христианская.
И не хватит глаз охватить ее,
Вольно вольную, светло светлую.
Далеко она во все стороны
Простерла свои руки крепкие.
Все от угор до ляхов и чехов,
А от них до литвы и до немцев,
До корел и до града Устюга,
Где живут тоймицы поганые;
И за Дышучим морем, от моря
До болгар, до буртас, до марийцев
Покорил то Господь христианам,
А все страны великому князю,
Сыну Юрия Долгорукого,
Внуку славного Володимира,
Грозным именем его половцы
Своих чад в колыбели пугали.
А литва на свет не покажется,
Угры спрятались за воротами
Городскими, железными, крепкими,
Чтобы князь Владимир великий
На них грозным походом не выступил.
Немцы рады: далече за морем
Не страшна уж так сила сильная.
Черемисы, буртасы, вяда
Дань платили великому князю.
Господин Мануил Царьгородский,
Да и тот опасался Владимира,
Посылал ему щедрые дары,
Дабы он его города не взял.
А теперь беда приключилася
Христианам, Даждьбожьим внукам всем.
Появился язык незнаемый,
Налетели поганые вороги,
Без веры христианской, праведной,
Чужого роду племени.
Гневен бога карающий перст,
Что послал тауменов на Русь,
Землю красную, светло светлую.
Помутились озера зеркальные,
Забурлили реки прозрачные,
Покачнулись горы высокие,
Черным пеплом поля покрылися,
Пошатнулись леса дубравные
От нечистой силы бесчисленной,
Ни закона не чтившей, не жалости.
Города красным девом воспышали,
Горе-горькое приключилося:
Лютый ворог избиша отцов
В злой полон сестер, матерей беря,
Предая огню церкви белые,
Оскверняя веру христьянскую.
А не будь меж князей распрей, крамолы,
Не осмелились бы поганые
На святую землю, землю Русскую
Свои полчища приводить вести,
Учинять на ней разорение.
И по дьяволю научению
Юрий Всеволодович Володимирский
Отказал в подмогу дружину дать,
С Бату-ханом желая сам справиться.
Зря к нему взывал Юрий Ингоревич,
Не услышан был из-за гордости,
Злой попутчицы горя-горького.
И испил народ чашу полную
Невеселия, зла кручинушки.
Думы темные опустилися,
Думы темные о земле родной:
Привели их раздоры к погибели
Земли-матушки, Руси праведной.
Царь-колокол
Днем, надвое расколотом,
Взволнован весь народ:
Царь-колокол, Царь-колокол
Царь-колоколня ждет.
Собрались все на площади:
Бояре, люд простой.
«От бед детей своих щади,
Мы слышим голос твой».
Вдруг…
Крик чугунный ужаса,
Молва всех обежит:
«Не зря, наверно, тужится –
В последний раз звенит».
Днем, надвое расколотом,
Взволнован весь народ:
Царь-колокол, Царь-колокол
Прощальной службы ждет.