Ночь захлюпала и засверкала лужами,
моросью, шарами фонарей.
Ночь была такая неуклюжая,
и стоял декабрь, а не апрель.
Мы пошли, усеянные брызгами,
вместе, а на самом деле – врозь.
Шли какой-то улочкой замызганной,
фонари светили вкривь и вкось.
Ветки скрюченные, голые и черные,
вверх тянулись из последних сил,
небо, к ним недоброе, исчеркали –
ты жалела их, а дождь все моросил.
1980