В дремучем лесу, за старой сосной,
Подземный есть ход, заросший травой,
В ходах его мрачных лишь ужас царит,
Глубокую древность в себе он хранит,
На стенах по вдоль лабиринтов его,
Скелеты в цепях, сотни лет им давно,
Идет он под лесом, петляя, кружась,
Под озером горным, к ущелью стремясь.
Ущелье то страхом наполнит людей,
Деревьев там нет, нет там птиц и зверей.
В пещерах глубоких ущелья того,
Могилы да кости, и слишком темно,
Чтоб глаз человека не видел его,
Хозяина страха, злого места сего…,
Он тихо таится в пещере своей,
И ждет с нетерпеньем в ущелье людей,
Он ждет все добычу, глазами горя,
В пещерах глубоких, его здесь земля.
Как только на горы спускается мрак,
Он видит огонь от костра – это знак,
Присутствия здесь заплутавших людей,
Рискующих жизнью бесценной своей.
При полной луне, в обрывах меж скал,
Проноситься вой, знаменьем он стал,
Ужасной охоты, предвестник смертей,
Сошедших с дороги, заблудших людей.
Их крики рассеются ночью во мгле,
Их ни кто не услышит, не поможет в беде.
На утро, рассеявшись, белый туман,
Тела их оставит палящим лучам.
Взошедшее солнце не спрячет смертей,
Оно лишь напомнит о звере скорей.
Он ждет с нетерпеньем заблудших сюда,
Ему нужна кровь, а в придачу душа.
Все те, кто от мира ушел далеко,
Рискует попасть в лапы зверя сего.