(Раннее)
Я представляю, как жить буду,
Твоей женой, и не любя.
Ни разу я не поцелую,
Не обниму вовек тебя.
Ничто души моей плакучей
К тебе, увы, не повернёт,
И лучше ты меня не мучай:
Любовь «апосля» не придёт.
Немой стеной я буду в доме,
С тобою, или же в обед,
Я буду говорить два слова:
Крепяся - «Да», с душою - «Нет»!
Меня, как куклу, ты оденешь,
Ещё сильнее полюбя,
Засыплешь кучею ты денег:
«Люблю тебя, одну тебя!»
Но и не тряпки дорогие,
Ни золото, вообще, ничто,
Души моей не потревожат,
И не заменят одного.
Того, кого во мраке ночи
Смогла любить, смогла страдать.
Кому я сердце молодое,
Поплача, ввек смогла отдать…
Мне будет скучно в твоём доме,
Детей не стану я рожать,
И никакие ублажненья
Меня не смогут развлекать.
Я удивлюся тебе мало,
Увидев в плаче иль в гробу,
Твою потерю, неудачу
Не захочу, и не пойму.
Твои молебенные речи
Мне скоро так надоедят –
В душе моей они посеют
Одно лишь Зло, сплошнейший АД…
И, если ты, страдая тяжко,
Ревнуя, вдруг решишь убить –
Ты и задушенной вовеки
Меня не сможешь разлюбить…
И на моём лице поблекшем
Напрасно будешь ты искать
Тоскою пронятое чувство
Иль жизни горькую печать.
На нём ничто, как и при жизни,
Увы, вовек не заявит.
Оно красиво будет только,
Спокойно, как речная зыбь.
И ты заплачешь, может, горько,
Ко мне склонившись головой,
И без меня жизнь станет горькой,
Ещё похуже, чем со мной.
А я – лишь улечу душою,
Хоть в облака, навек к тому,
Кого любила я всем сердцем,
И, жизнь отжив, ещё люблю.