Раскину руки белым полотном
под остывающим светилом.
Как призрак, тихий силуэт.
А птиц полет её манили.
Но Человек – большое слово.
И ноги связаны оковами.
А птиц стремительное рвенье
простому человеку не дано.
Упавший лист, прикрывший наготу -
в её груди зияющую рану -
от невозможности полета наяву
кровавый луч ей будет одеялом.
И облака как теплый ворот…
Но душу пеной не согреть.
Ветер, как безмозглый ворон,
все выедет. Молчит мертвец.