...И странное звучание возникло
над кораблями, над простором рейда,
как будто зазвучала флейта-пикколо,
по-русски – просто маленькая флейта.
Тончайшие летели переливы
из колокола радио над пирсом.
Взвивался к небу и о волны бился
тот женский голос, горький и счастливый.
И лился он по палубам стальным,
И проникал он в тесные каюты,
И души моряков сливались с ним,
отвыкшие от дома и уюта.
Тот женский голос верить заставлял,
что есть любви и веры постоянство.
Он пел по-русски, но собой являл
всю многоликость голосов славянства.
И потому он равно был родным
для русского, и серба, и поляка.
Тоской по счастью бешено томим,
он слёзы высекал, и сам он плакал.
В нём слышалась какая-то беда,
над миром затаённая безмерным.
...Все это называлось –
Анна Герман
поёт: «Гори-сияй, моя звезда!»
Звезда сияла призрачно и шало.
Дышало море вольное под ней.
Звезда горела, и славянка пела,
и – не было в судьбе пропащих дней.
Лучи звезды и палубных огней
пересекались над морским простором.
И каждый втайне пел, в душе своей.
И я сливался с этим тайным хором.
...А в голосе певицы всё больней
звенела нота близкого прощанья,
как будто знала полька: мало ей
дышать осталось звёздными лучами.
И в даль незамерзающих морей
пронёсся отзвук певческого крика.
Звезда погасла – и не спас Орфей
летящую над миром Эвридику.
1975, 1990