Даже пес - но живой! - лучше мертвого льва;.
В этом кто при дворе усомнится едва ли.
Умер Петр Великий. Осталась вдова.
Верно - короновали,
А насколько всерьез? Как сказать, как сказать...
Кто теперь властелин настоящий?
Уж не тот ли, что девкой зовет за глаза
Непотребной, гулящей?
Тот, кто (было!) и сам причастился моей
Плоти, некогда сладкой,
И царю подарил - лицемер, лиходей
С нагло-льстивой повадкой!.
Шепчут: "Шлюха курляндская - что за жена?"
"Шлюха!"- фыркают гневно.
Вы задумались бы - почему ни одна
Не сумела царевна
(Кто мешал?) - тем же самым для Питера стать,
Чем я стала?
Не с того ль, что иные стремятся лишь брать,
Я ж - давала!
Вы б измерили груз непосильных трудов -
Все по доброй охоте!
Вы б измерили бег скоротечных годов -
От эпохи к эпохе!
Напряженьем всех нервов, усильем всех жил,
Весь - в зените,
Так он прожил, мой Петер, и умер, как жил...
Оцените
Заодно уж и глубь гробовой тишины,
И тот век, что не прожит...
Иль великих не мучают страшные сны?
Иль сомненья не гложут?
Тот, кто славу России из праха поднял
Для иных поколений,
Утешенья искал не у вас - у меня,
У меня на коленях!
Я касалась рукой воспаленного лба -
Отогнать наважденье...
Да! Великому мужу была я люба
Не по праву рожденья,
А затем, что его согревала семья
Средь безмерной работы!
Кто на свете любил его больше, чем я?
И любил ли хоть кто-то?
Это я, а не вы, через холод и тьму,
Через стужу и ветер,
Бросив все - и детей! - прилетала к нему,
Если звал меня Петер!
...А теперь? Вновь в привычную одурь и лень
Погрузилась держава.
Что теперь? Не поможет ни мужнина тень,
Ни великая слава,
Ни друзья, что привыкли интриги творить
Средь корысти и фальши...
Я не мудрая; я не умею хитрить;
Я не знаю, что дальше...