В глазах любимой женщины война...
Он уходил, шинель накинув, в вечер.
На кухне мерно плавилися свечи...
Он уходил, казалось, навсегда.
То "навсегда" имело запах, цвет
И даже имя. В пропасти дивана
Ее все называли фрау Анна,
А он, единственный: любимая Аннет.
Единственный, он был с ней до утра
Другие уходили ровно в полночь.
Порою так необходима помощь,
Когда живешь одна, совсем одна.
Чахотка не давала фрау спать,
Платок багряно наливался кровью.
Она лицо держала, даже бровью
Не дрогнув. Падала, уставшая, в кровать
И забывалась на минуты. Рядом
Ложился он, целуя ломкость рук.
В ее глазах всегда царил испуг,
Когда шептала: "милый мой, не надо".
И он не смел. В туманный альбион
Ее зрачков, расширенных от боли,
В лоб - мраморный от выступавшей соли,
Он был до одури беспамятной влюблен.
В глазах любимой женщины война...
Он приходил обычно на рассвете.
В кроватках мирно сон вкушали дети.
А где-то там Аннет спала одна
В бескрайней пропасти дешевого дивана,
Свернувшись в маленький изломанный комок.
Без этой женщины он был бы одинок.
Любимая того не понимала
И ревновала.