Я не броюсь и не моюсь, не пляшу кардебалет-
Я простой и скромный парень, мне уже сто тридцать лет.
Я провел их в заключенье - там девчонок просто нет,
Там крысята, и мученье - целовать их столько лет.
Там в старинном фолианте довелося мне прочесть,
Что в огромном бриллианте вмуровали слово"жесть".
Что он спрятан в Оклахоме, под орехом у моста,
И что можно только в коме очутиться там, вот так!
Так что я собрал монатки, трех вахтеров придушил,
И их жалкие остатки по кулёчкам разложил.
Все напарнику оставил, чтоб в тюряге не скучал,
Все зарубки переставил и на банджо забренчал.
Так я, коротко ли долго, в Оклахому припылил,
Обернувшись серым волком, по окрестностям бродил,
Диким тамошним индейцам в ихних песнях подвывал,
А того, кто возмущался, за шкиряк тащил в подвал.
Объяснял, что мне ореха надо в прериях сыскать,
Предлагал им часть успеха на себя переписать.
Но они тупые, гады, мескалито нажрались,
Мексиканки были б рады, но они не повелись.
Так что я опять в загоне, надрываю взрыв-пакет.
Мимо в розовой попоне пробегает карапет!
Ну, я бросил все, и следом - нюхом чует где орех:
Незаконченным обедом и пожертвовать не грех.
Вижу я, вдали уж мостик, там и дерево стоит,
Было б всё легко и просто,- если бы не инвалид!
Я гляжу - он костылями копошится меж корней,
Отоварил горбылями - не мешайся, дуралей!
Инвалид копал картошку, никому он не мешал:
Мне хотелось понарошку, а он замертво упал.
Чтож, воспользуюсь граблями и порою в глубину -
Не заляпать бы соплями эту дивную страну.
Рыл недолго. Слышу, хрустнул- это он под сапогом!
Ни один не дрогнул мускул, пообедаю потом.
Наклонился - он сверкает. Тут индейцы просекли:
"Ничего он не меняет!",- и кобылок завели.
Снарядили сбрую, шляпы, перья вставили в седло,
Мне бы щас чего похряпать, да таверну занесло.
У индейцев час обеда с нашим здесь не совпадает,
Разберусь потом, не дело, что желудок голодает.
А пока против индейцев все направил я мозги,
А орех-то за щекою - боже, боже, помоги!
Хрустнул наш алмазный козырь, выпал зуб не ко двору,
Выбирать уж слишком поздно- не заделаешь дыру.
Так что я рванул по трассе, две ондатры захлестнул,
И примчавшись лихо к кассе, свою жизнь перевернул.
В кассу свой бриллиант соваю, затеваю разговор
Монтировкою махаю, не подумайте что вор.
А индейцы прут как кони, мне хотят отрезать грудь,
Потерпи, мой добрый пони, позже сможем отдохнуть.
А индейцы, как безумцы, в кассу ломятся, скоты,
Так что я их тут пришпилил, было не до красоты.
Перья выдернул из зада, отряхнул свой пиджачок,
Мне индейцы не преграда, несмотря, что старичок,-
Там до кучи кассу взял я, уточните в протокол,
Просто уж переживал я, чтоб ни дать какой прокол.
А потом закрыл столовку, на двери прибил памфлет,
Взял, тяжёлой монтировкой саморучно взбил омлет:
Накормил коня у кассы, свой бриллиант перекрестил,
И, взвалив подарков массу, к себе в юрту покатил.
Дырявые Новеллы (игровой поэтически-развлекательный портал Ивана Паровозова)
http://novels.hol.es - Заходите, принимайте участие! Вам всегда рады!