Д.
Проезжая мимо станций в поездах из хрусталя, все пытаемся расстаться, только круглая земля. И в прозрачности вагонов видно все – и сон, и явь. Кто-то получает бонус, преодолевает вплавь Нил, Фонтанку, Ганг и Сену, с головой ныряет в Стикс… Пара реплик в третьей сцене – вот Ваш выход, мистер Икс. Кушать подано, однако… Чу! Я слышу пушек гром! Знает каждая собака, что скребется под ребром ненасытное кошачье, неуемная тоска… Разум, слаб, но поддомкрачен, бьется жилкой у виска, умоляет не раскиснуть, запрещает громко ныть… Это просто сильный приступ ожидания весны. Прямо так, минуя зиму (шарф, перчатки, гололед) – пусть она проскачет мимо, просто встанет и уйдет!
Интересно девки пляшут под Билана и Алсу. Нарисованный барашек ковыряется в носу. Но отставим сантименты – им не место в ноябре. Кадры старой киноленты вдоль по утренней заре разбросались, размотались, воздух превратив в желе. Допивай свою усталость, и в невнятной этой мгле нарисуй на белом фоне золотой кленовый лист. Клайд давно не помнит Бонни, а любил ведь – что держись! Перестрелки и объятья, смерть внутри боевика… Полежи в шестой палате – оклемаешься пока, а потом твоя дорога очевидна и ясна. Только ничего не трогай, наше дело – сторона. То налево, то направо – рассчитаемся потом, только б не было подставы, только б не покрыться льдом…
Так вот про себя и шепчешь, повторяешься, бубнишь, кулаки сжимаешь крепче и сигнальные огни зажигаешь – сотню разом, чтобы уж наверняка сам собой сложился пазл у любого дурака. Чтоб все пели и плясали степ на кончике иглы. Ведьмы покидают Салем, невредимы и целы. Мстители, неуловимы, отправляются в закат. Серафимы, херувимы все летят, летят, летят… И крылатые качели, сделав «солнце», ухнут вниз. Сладкий запах карамели, незаконченный эскиз беззаботности и бреда заморозили пейзаж. Поезд едет-едет-едет… Продолжаем репортаж. Но опять слетает шляпа… На тачанке фронтовой мы плывем в небесной капле. С непокрытой головой.
14.11.08 г.