Тиха, тиха украинская ночь.
И крымский воздух,
Где перемешались:
И запах кипарисов и лаврушка,
И привкус остывающего камня,
И шорох моря, ветра.
И вино,
Которое - четвёртая бутылка –
Мы с другом пьём на лавке,
У подножья
Прекрасного дворца в Алупке.
Воронцовский парк
И каменные львы
Внимают
Ветру, морю
И двоим – поэту и художнику.
Речам не слишком трезвым,
Но не заумным.
Так,
О смысле жизни, о женщинах
И, кстати, о вине, которое закончилось.
Когда вам двадцать с небольшим,
Пусть ночь-полночь,
Отправится не трудно
За новою бутылкой. Даже, если
Вся ночь-полночь перетекает в утро.
И вдруг -
Под-няв-шись-посту-пе-нечкам
Из парка
В Алупку, где четвёртый сон смотрели
Все жители,
Мы, за вином попёршись,
Приплясывая – силы вдруг откуда? -
Запели, заорали
На никому неведомый мотив:
«Хорошо быть кисою,
Хорошо – собакою.
Где хочу – пописаю,
Где хочу – покакаю».
А нам и дела мало
На то, что кто-то,
Проснувшись, обругает,
Кто-то,
Озлоблённо, окно захлопнет,
Кто–то,
Улыбнется.
И покачавши, головою скажет:
-Ну и напились!
Орут, как оглашенные.
Счастливцы…
И будет прав…
Быть может.