Читал Пастернака бродяга

       

       


Читал Пастернака бродяга,
качаясь в вагоне ночном.
Сквозь лес, ошалело от страха,
летела луна за окном;


огнями сверкнул полустанок,
ушла подымить голытьба,
а он как больной или пъяный:
ладонь у горящего лба.


Деревья бегут за вагоном,
мосты исчезают во тьме,
пустынные стынут перроны,
в огромной бесснежной зиме.


Читал Пастернака бродяга:
не литер в глазах череда,
но в строчках на жёлтой бумаге
он всё про себя прочитал.


И снова страницы мелькали,
в начало опять и опять,
и вновь за чужими чертами
до боли родное видать.


Где мерна колёс перекличка,
вагона непрочна стена,
в полночной пустой электричке
вся жизнь его стала ясна.


Она и случайная данность,
и всё же кому-то в пример,
дорожный рассказ непространный,
да что-то прекрасное сверх.


Не надо ни пищи, ни крова,
ни сна, ни обновы сапог ,
но эти чеканные строфы
суметь затвердить назубок.