Держу в руке я этот странный медальон,
Но где же та, что, сняв, его отдала?
А мой отец? – Понять мог только он,
Что ничего она уже не ждала…
Ей было семь каких-то детских лет,
Когда взошло второе солнце кряду
И сотен тысяч душ мгновенно – нет.
Их никогда не похоронят рядом…
Отец и мать – две тени на стене
Лишь не успели взять её на руки.
Что было б лучше, отвечать не мне.
Но, Бог? Зачем терпеть такие муки?
Она могла прекрасной девой стать
И с веткой сакуры кого-то ждать у входа.
Но не дано, увы, его принять:
Он умер сам, и… не осталось рода.
Был ярок свет, потом волна тугая,
И… новый мир без радости и слёз:
Сгорали люди в прах, ещё не зная,
Что нет ни счастья, ни судеб, ни грёз…
В миг испарился самурайский древний меч,
И малой толики на память не осталось.
О, сколько снёс голов он смелых с плеч,
Ну, кто мог знать, что б и ему досталось.
Судьба крута, и животы вспоров,
Упали навзничь с честью генералы.
И беспокойства нет для докторов:
Кто сделал так: конечно, были правы.
Не мстите Вы, и Вам за то воздастся!
Да, только девочке кто это объяснит?
Ей никогда с циновки не подняться,
И за неё никто не постоит…
А девушка росла, не понимая
Того: кому она могла мешать?
И почему, зачем? …ещё живая,
Но ночи все зовёт куда-то мать…
Ей снилось: лёгкою как лань идёт походкой
В сиреневом венчальном кимоно…
А мать с отцом, лишь улыбнулись кротко,
И… не сложилось жизни домино.
Проснулась, и упал её журавлик,
Уже трёхсотый: надо б запустить,
Да, мать позвала, и… уплыл кораблик
Её души на небо с порта жизнь…
А врач с утра поправил одеяло,
И с грустью выпил рюмочку сакэ…
Ну, что он мог? Ещё одной не стало,
Ещё одной не бегать по росе…
* * *
Имя Вакаиро пишется так:
"18-летняя девушка"
= а читается как: "молодой цвет"