– Я этого так не оставлю! –
Кричала жена мне вослед.
– Сотру, уничтожу, ославлю,
Не мил тебе будет весь свет!
Но в уши, заткнутые ватой,
Ее не влетали слова…
Всю жизнь был лишь я виноватый,
Она – непременно права.
Она издавала законы,
Я должен был их исполнять
И следовать им неуклонно:
Не спорить, не злить, не мешать.
Виновен, виновен повсюду,
Все делаю вечно не так,
И руки растут не оттуда,
И сам, как вареный судак.
Она тот момент проклинала,
Когда повстречалась со мной,
Вещички мои собирала
И брызгала в гневе слюной.
Привычкой дурацкою стало –
Орать на меня и визжать,
Хоть мне неприятны скандалы,
Пытался и я возражать.
Но были неравными силы,
Сценарий я знал назубок:
Она приговор выносила,
Я должен валяться у ног.
Вдруг круто сюжет изменился,
Такое со мной в первый раз,
Я с радостью ей подчинился
И быстро исполнил приказ.
Я выслушал все обвиненья,
Свое возмущенье сдержал,
И двинулся в том направленье,
Куда ее перст указал.
Сегодня я спорить не стану,
– Прощай, дорогая, прости…
Ты мне собрала чемоданы,
И, значит, я должен уйти.
Весь сжался под взором зловещим,
Но есть у терпенья предел.
Стоят у дверей мои вещи,
И я уже куртку надел.
– Подвинься, не стой на дороге,
Зачем запираешь ты дверь?
Мы все, мужики, быстроноги,
Я быстро исчезну, поверь.
Устал я сдаваться на милость
И больше так жить не могу,
Ты что в чемоданы вцепилась?
Да я и без них убегу.
Мне в спину несутся проклятья:
Чтоб мне ни покрышки, ни дна,
Не стану тебе отвечать я.
Гуд бай! оставайся… одна.