***
Нет грустнее встречи с братом
Двое за столом.
Все с обидой, все с возвратом,
Все наперелом.
Кровь одна. Вина одна.
Жизнь иная не видна.
Брат — сестра.
Брат — сестра.
Так до самого утра.
Что было, чего не было,
Что быть еще могло.
Что девочкой не ведала,
Что с разума свело.
Чем прошлое поранил,
Чем горе поверял,
По пролетевшей рани
Чего порастерял.
Брат — сестра.
Брат — сестра.
Дотянуть бы до утра.
Дотянуть бы, дожить,
Чтоб снова жизнью дорожить.
1965
***
За окаянством дальних океанов
Нам все равно чужого не понять.
Большой народ пьет только из стаканов,
Давай же этой славы не ронять.
И у стола, накрытого так жертвенно,
Что никаким пером не описать,
Давай же выпьем мрачно и торжественно
За души, что не надобно спасать.
За наши души выпьем мы с тобою,
Совсем вдвоем, совсем наедине,
За дом наш, разукрашенный резьбою,
За тени наших ближних на стене.
За все, что нам друзья не нагадали,
За все, чему не видится конца.
За сосны, что качаются годами
Над дальнею могилою отца.
60-е
***
Застелю я стол черной скатертью,
Прогрущу от семи до семи.
А ведь я из семьи золотоискателей,
Я из очень хорошей семьи.
Видно, мне не напрасно на долю досталось
Это счастье — не счастье и угол — не дом.
Я не зря из семьи, которой давалось
Все в жизни с большим трудом.
Пароходы и пристани, села и прииски,
Белый день среди ночи и ночь среди дня,
Смех сквозь слезы, печаль, прибаутки и присказки,
И враги, и друзья, и большая родня.
Нет родни моей. Вымерла, не осилив эпохи.
Ничего не оставлено, не завещано мне.
А дела мои вовсе не так уж и плохи,
Налегке даже легче бродить по стране.
1965
***
А может, радость лепится из горя,
И в тот высокий, в тот последний час,
Быть может, каждый должен стать изгоем,
Чтобы понять, что Родина для нас.
И чтобы воспринять предельно братство,
Уж никого на свете не кляня,
Быть может, надо раздарить богатство,
Да жаль, богатства нету у меня.
Нет ничего, чтобы на ветер бросить.
Нет никого, чтобы проклясть в слезах.
И только ветер вдоль пустынных просек.
И только стынет дождь в пустых следах.
1965
***
Прости меня. Мой взгляд не озарит
Байкальский синий камень лазурит.
Пусть он поможет верности чужой,
А я давно за дальнею межой.
Ты не дари мне этот талисман,
Не напускай ты на сердце туман.
Сто раз я повторю — не затуманивай,
Не затуманивай и не заманивай.
Он слишком бел, туман, он слишком густ.
Да не коснется он очей и уст.
Ведь мне и так снега не размести.
Ведь мне и так огня не развести.
К чему мне лазурит в такие дни?
А клясться разучилась. Не кляни.
1965
***
Скажешь: — Что ты, о чем ты, полно!
Но засвищет ветер в кустах,
Но меня укачают волны
На отчаянных, злых хребтах.
Но меня укачает воля,
Густогривая, как тайга,
И пойдет опять моя доля
Пересчитывать берега.
Ты следи за моими веслами.
Вот у омута на краю,
Синевой недоброй захлестнутая,
Я, срывая голос, пою.
Ах, как весело здесь и глыбко!
Ты захлопнул свое окно.
Ты не видишь — мою улыбку
Опускает Байкал на дно.
60-е
***
Никакие ласки не радуют
Пойманную лису.
Плавают глаза ее, плавают
По моему лицу.
Зачем-то на воле выжила.
Теперь вот сиди и молчи,
Удача ты моя рыжая,
Злой уголек в ночи.
Уж так мне везет, невезучая.
Уж так мне везет, друг мой,
Что тащит из лесу лучшее
Даритель ко мне домой.
Выбирает, что покрасивее,
Веселую держит речь.
Не спрашивает — по силе ли
Такие подарки стеречь.
1965
***
Мне сейчас не до трудных задач,
У меня полоса неудач.
У меня полоса дождей,
Полоса нежеланных людей,
Полоса усталой крови,
Полоса невезенья в любви.
Я боюсь дела начинать,
Сердце бодростью начинять.
Опустила глаза и руки,
У меня полоса скуки.
Ни к друзьям не пойти, ни в леса.
У меня сейчас полоса.
60-е
***
Мои волосы нынче пепельны.
Свет в глазах пустых.
А следы, как у зайца, петельны
На снегах густых.
След запутываю — сама запутываюсь,
Потеплее в слова закутываюсь.
Покаянная речь сладка,
И рука у меня легка.
Повезет тебе, повезет.
Только в сторону поведет...
1965
***
Всех бросали, всех бросали.
Только лучше поскорей.
На вчерашнем одеяле
Тень от матери моей.
Только скрадом,
Только скрадом,
Только скрадом уходи.
Не сошлись с тобой укладом,
Ничего нет впереди.
Только мама в захолустье,
Только тени по углам,
Только ветка, только кустик —
Не поделишь пополам.
Ты ли, ты ли — я ли, я ли
Или прошлое само?
На вчерашнем одеяле
Стынет белое письмо.
1965
***
Какой февраль в твоем зазимье!
Глаза — морозное стекло.
В твоих краях ветров засилье.
А я отдельно. Мне светло.
А у меня весна в разгуле,
И суматошной речки речь,
И весь апрель на карауле,
Чтоб сохранить, чтоб уберечь.
Утешь меня, дружок мой зяблик,
Тем, что леса со мной в ладах.
Я так боюсь опять зазябнуть
В чужих прощальных холодах.
1965
***
Уходи поскорее.
Ведь, пока говорим,
Я старею, старею
Под взглядом твоим.
1965
***
У берега кричу: — Убереги! —
У берега глубокою зимою.
— Устереги меня! Устереги!
Пока не поздно, приходи за мною.
У пасмурного берега реки
Верни мне понимание и меру.
Убереги меня! Убереги!
Устереги, ведь я теряю веру!
Убереги! Скажи, что ты со мной,
Что боль пройдет, как ледоход проходит.
Устереги! Скажи мне, что весной
Мы уплывем на белом пароходе.
1965
***
Здесь провиденье ни к чему
Тебе, зоркому.
У меня одно к одному.
Горькое к горькому.
Ты мне в масть невзначай
Подмащиваешь,
Утешением чай
Подслащиваешь,
Мои руки в свои берешь,
Говоришь, что во поле рожь,
Говоришь, что за полем лес,
А под елкой голодный бес.
Я смеюсь с тобой
Тихо и покорно.
Я хвалюсь судьбой,
Хоть беды по горло.
Мне так надо
Сейчас чудес.
Я так рада,
Что за полем лес.
1965
***
А сорока-ворона кашу варила
И на нашу свадьбу гостей звала.
И большая родня подарки дарила
И садилась вокруг большого стола.
Ах, какая свадьба была!
Какая свадьба была!
Закружилась комната и поплыла.
Поплыла округа,
Поплыла страна.
Ты теперь мне муж,
Я тебе — жена.
Ты держи меня, покрепче держи!
На тропиночках следы мои свежи.
Ты учи скорей утешные слова,
Чтоб от счастья не болела голова,
Чтобы свадебное платье не сносила,
Чтобы в стороны меня не заносило,
Чтобы больше на ветру не холодела,
Чтобы только одному в глаза глядела.
...Только зря я все, видать, я все говорила,
А сорока-ворона кашу варила.
1965
***
Вот и сижу я у моря,
Вот и сижу.
Никого не сужу,
Только жду,
Жду, жду.
Выходит солнце, заходит.
Приходит любовь, уходит.
Вот и ко мне пришла.
Пришла, а потом прошла.
Любимая дочь у мамушки,
Сижу и считаю камушки.
— Этот,— говорю,— тому,
А этот,— говорю,— никому.—
Может, другие обманутся.
Я-то знаю: все мне достанутся.
1965
***
Все это знакомо.
Никто здесь ни при чем.
Поманили домом,
Теплым калачом.
Безделицею сущею,
Лаской и теплом,
Кофейною гущею,
Расписным стеклом.
Тихим разговором,
Одеялом с кружевом,
Вороным затвором
Личного оружия,
1965
***
Говорят — ничего не бывает вдруг.
Но опять так пусто во мне и вокруг.
Так пусто, что хоть покати шаром.
Был дом домом, добро добром.
Может, было, а может, придумала,
На ладонь положила, с ладони сдунула.
И сказала кому-то — отойди, отчаль,
Это просто-напросто бабья печаль.
Это что-то черной кошки живучее,
Это что-то черной ночи тягучее,
Это что-то умной меня умней,
Это что-то сильной меня сильней.
Говорят — любовь у меня была.
Говорят — удачливой я слыла.
Может, было, а может, придумала.
На ладонь положила, с ладони сдунула..
1965