Как по прибытии в неласковую глушь,
На солнце щурился, и тер рукой щетину,
Перебинтованный под грудью, мимо луж,
Шагал и думал: "Все-таки простыну...
Куда теперь?.. Болеть бы, да болеть...
Такое время, что лежать да слушать,
Как тихо льется с кленов листьев медь,
Как ангелы сражаются за души.
Так нет, упрямый, вдарил по коням,
Себе себя же сам сдал на поруки,
И по едва прикрытым коркой дням,
Бреду шатаясь... не сойтиб со скуки."
Из осени да в зиму нес добро:
Две гильзы и осколочное в ногу,
Одно насквозь пробитое ребро,
Пять сотен на обратную дорогу.
Немного было... Да и то спустил.
На пересадке ночью обобрали,
Оставили перо, чтоб не скулил,
Лицом к земле для верности прижали.
Как по прибытии в неласковую глушь,
На солнце щурился, и тер рукой щетину,
Слюной давил нахлынувшую сушь,
Лежал и думал: "Все-таки простыну..."