Под утро приснилась какая-то ерунда. Почему-то вдруг стало трудно дышать.
«Вот черт, опять от холода тесемки спальника до верха завязал, а во сне перевернулся. Так и задохнуться недолго. Главное - резко не дергаться, а то завязки рванешь, потом пришивай».
Лешка заелозил ногами, судорожно хватанул открытым ртом воздух и понял, что лежит на кровати, в общежитии, а чьи-то шершавые пальцы зажали ему нос. Он оттолкнул чужую руку и недовольно забубнил:
- Выдрыхся, дятел! Шутки шутить потянуло?
- «Вставайте, граф, рассвет уже полощется», - сказал над ним низкий мужской голос.
- «Визбор» хренов, - ругнувшись, он сел на кровати, спустил ноги и открыл глаза. У противоположной стены был небрежно брошен необъятных размеров рюкзак, с прислоненным к нему карабином без затвора. Алексей перевел взгляд левее и увидел закатанные болотные сапоги с аккуратной заплаткой на правом голенище. Потом, глянув выше – большой охотничий нож в кожаных ножнах, висевший на потертом офицерском ремне, опоясывающем плотную мужскую фигуру в выгоревшей добела энцефалитке. Он поднял глаза. Перед ним стоял улыбающийся широкоплечий русоволосый мужчина с полевой сумкой через плечо.
- Ваше сиятельство, - он поднес к Лешкиному носу руку с часами. - Четверть двенадцатого, а Вы еще в постели.
- Раис! - заорал Лешка и бросился обниматься.
- Тихо, тихо, - Раис расцепил Лешкины руки, - во-первых – я не женщина, чтобы на меня кидаться даже после пятимесячного воздержания, а во-вторых - ты не настолько похудел за сезон, чтобы висеть на мне, как запасной парашют.
- Давно тут?
- Час назад прилетели.
- Тебя покормить? У меня ведро оленьего фарша есть, у Кондратьевны в кладовке стоит.
- Да не надо, я у девчонок, - он кивнул на стенку, - чаю попил, с бутербродами.
- Всех вывезли?
- Мой отряд - весь, а вот Черенков с Витей Астаховым не влезли.
-Как не влезли? Вчера у Полуяновых начальник метеослужбы аэропорта циклоном пугал.
-Да знаю я. Мне вечером радиограмма пришла, из категории «всем партиям». Типа - «штормовое предупреждение,… примите меры…». Вот начальство и начало в один борт по два-три отряда пихать. Мы к Черенкову прилетели уже прилично груженные. Ну, закидали их снаряжение. Вертолет метров на пять поднялся, повисел, потом назад плюхнулся, и командир говорит: «Выкидывай, на хрен, килограмм пятьсот, а то до заправки в Кислокане не дотянем». А там продукты, аппаратура. И лабаза нет барахло сложить, чтобы зверье не попортило. Никто же не думал. Ну, выгрузили часть. И Черенок с Астаховым остались. Я еще успел Витьке Астахову свои меховые рукавицы сунуть.
- Если метель начнется - это, считай, недели на три.
- Да все нормально будет. Ребята опытные. Продукты, рация, печка, оружие есть. Даже «Спидола» старенькая. Опять же - лагерь базовый был. Каркасы палаточные с нарами, полами и на срубах в пять венцов. Мы им две четырехместки оставили. На каркас натянут – двойная палатка получится. Я, когда взлетали, в окно посмотрел - в ста метрах старая гарь, дров сухих на сто лет хватит. Через пару дней река встанет, прорубь сделают - рыбы облопаются. Там сиги - в банный тазик положишь - башка с хвостом наружу торчат… Ладно, ты сейчас куда?
- Хотел в столовую сходить, горячего похлебать, а потом полевые материалы разобрать, к защите полевых подготовиться.
- Пока большинство отрядов не вывезут, защита полевых вряд ли будет. Успеешь еще.
Сегодня суббота - экспедиционная баня, там наверняка уже топить начали. Ты вот что, иди, поешь и дуй в баню. В парную не пускай никого, пока камни не побелеют, а то у некоторых привычка - чуть камни нагрелись, и давай плескать. Каменку зальют - потом хрен попаришься. А я пойду спецматериалы сдам и ствол, чтобы «смольный» не устраивать. В бане встретимся.
Алексей улыбнулся. Несколько лет назад тогдашний начальник экспедиции, ее родоначальник и основатель, человек, увешанный трудовыми орденами и лауреатскими значками, решил вечером заглянуть в общежитие – посмотреть, как живет геологическая братия. Из-за ранних метелей отряды вывезли поздно, аккурат под четырехдневные ноябрьские праздники. Зайдя в первую же комнату, он схватился за стену, а потом за валидол. За сдвинутыми столами, покрытыми бумагой-миллиметровкой, сидело человек пятнадцать, заросших, бородатых, совершенно пьяных мужиков, дружно оравших под две гитары песни. Впрочем, женские лица мелькали тоже. Столы - уставлены бутылками с коньяком и разведенным спиртом. Посередке возвышалась наполовину съеденная копченая оленья нога, в которую уже начали втыкать окурки. Вокруг были разложены горки малосольной рыбы разного вида и куски крупно нарезанного хлеба. Стояли тарелки с солеными грибами, брусникой и клюквой. Под потолком плавал папиросный дым. Но возмутило его отнюдь не это - он сам, геолог с сорокалетним стажем, все понимал правильно, а то, что в углу, под вешалкой, как дрова, было свалено оружие, которое положено сдавать в спецчасть.
- Это что? – он показал пальцем в угол.
- Садитесь с нами, Иван Сергеевич, - дружно загалдели за столом, - все-таки конец сезона.
- Это что?! – переспросил он таким голосом, что все притихли.
- Иван Сергеевич, - из-за стола встал двухметровый бородатый гигант, - мы бы сдали, да нет никого в конторе. И спецчасть закрыта.
- Хорошо, Юра, я разберусь, - и добавил уже на выходе, - поздравляю всех, с окончанием полевого сезона ну и с седьмым ноября тоже.
На следующий день он вызвал начальника спецчасти и сказал тоном, не терпящим возражений:
- Общежитие геологов - это вам не Смольный в октябрьские дни. Оружие и спецматериалы должны сдаваться сразу после прилета, независимо от времени суток и дня недели! Пишите заявление «по-собственному », иначе пойдете под суд….
- Алло, гараж, - Раис помахал перед Лешкиным лицом ладонью, - чего задумался?
- Да так, про «смольный» вспомнил.
- Ясно. Эта койка свободная?
Алексей кивнул. Раис бросил на нее полевую сумку, потом достал из рюкзака затвор от карабина и сунул его в карман, а затем брезентовый портфель, в котором обычно перевозились топокарты и аэрофотоснимки. Повесил на плечо карабин. Уже подойдя к двери, кивнул на кровать у окна.
- А там кто?
- Рахаев.
- Храпит?
- Не то слово.
- Ничего, отучим.
- И как же? – с надеждой в голосе спросил Алексей.
- У меня в отряде, в позапрошлом году, горнорабочий был, храпел как трактор «ДТ-75».
Так мужики его быстро отучили. На ночь привязывали к ногам веревки, одну за левую, другую за правую, и если тот храпел - по очереди дергали. Так он их потом, знаешь, как благодарил? От него, оказывается, из-за храпа две жены сбежали.
- Не уверен, что за ноги поможет.
- Тогда привяжем за яйца, - улыбнулся Раис и закрыл за собой дверь.
Отсмеявшись, Алексей пошел умываться. В конце коридора, вдоль стены висели рукомойники, рядом стояла бочка с водой. Из оцинкованных листов был сделан общий слив. Он почистил зубы. Сняв футболку и обернув вокруг пояса полотенце, намылил руки, лицо, шею, грудь. Попытался подлезть под рукомойник, чтобы смыть мыло. Не получилось – рукомойник висел слишком близко к сливу. Он зачерпнул ведром воду, взял ковш и пошел на улицу. Открыв обитую войлоком входную дверь - остолбенел. Стеной валил снег. Сквозь пелену с трудом угадывался край летного поля, до которого было не больше двухсот метров, и оранжевые силуэты вертолетов «МИ-8». Алексей поставил ведро на низкую завалинку, оглянулся - никого.
- Черт, и полить-то некому, - пробормотал он и, зачерпывая воду ковшом, начал смывать уже подсохшее мыло. Сбоку громко хлопнула дверь. Алексей повернулся. Перед ним стояла невысокая девушка-подросток. «Приезжая, - сразу определил он, - замшевые сапожки не для поселковой грязи, а «дутая» курточка не для местных морозов».
От неожиданности девушка ойкнула и уставилась на загорелый Лешкин торс с мыльными разводами.
- Вам не холодно? - спросила она тоненьким голосом.
- Пока нет, но скоро будет. А ты кто?
- Я? Надя.
- Откуда ж ты взялась, Надя?
- Из саратовского техникума, техник-топограф, по распределению.
- Ты вот что, «техник-топограф, по распределению», полей-ка мне.
Умывшись, он стал вытираться. Девушка стояла рядом, держа в руках ковш.
- Я пойду? - нерешительно спросила она.
- Погоди, - Лешка, натянул футболку, - тебя в какую партию определили?
- Не знаю еще, я только позавчера приехала.
- У тебя потеплее одежда есть? - он ткнул пальцем в ее куртку.
- Конечно. Сапоги зимние, пальто драповое с воротником и перчатки шерстяные.
- Значит так, послезавтра напишешь заявление и получишь в бухгалтерии аванс, потом пойдешь в наш экспедиционный магазин, купишь валенки, собачью шапку и полушубок. Полушубки, правда, мужские, но есть приталенные. Да и теплые носки не забудь, из овчины - «чижи» называются. И меховые рукавицы - верхонки, которые поверх перчаток надеваются. Размеры должны быть все.
- Спасибо, только я вчера уже аванс получила, да много так. У меня папа, в Саратове, за месяц меньше получает, чем мой аванс.
- А лет-то тебе?
- Девятнадцать. Просто я маленькая и выгляжу моложе
- Это точно, моложе не бывает, - он отобрал у нее ковш, - ладно, иди.
Отойдя метров на двадцать, она оглянулась.
«Интересно, а как она по тайге теодолит таскать будет? И на какую высоту с таким ростом треногу ставить, чтобы в окуляр заглянуть? Понаберут, блин, детей, а потом отвечай за них».
Одеваясь в комнате, Алексей обнаружил, что бутылка коньяка, стоявшая под столом – пуста. «Силен Вова, с утра успел, плохо, что пьяный храпеть еще громче будет – тогда точно придется веревку привязать».
На выходе Алексей заглянул в окно конторки. На вахте никого не было. Он положил на стол ключ с привязанным к нему номерком, рядом - большое красное яблоко, и, выйдя из общежития, зашагал вниз по улице.
( ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ)